Упомянутые «азы» полковник черпал из разнообразных «уставов…», которые случайным образом находил в информатории. И неважно, что каждый из них, как правило, предназначался для специфических, давно отмерших подразделений, как то: полиция, милиция, добровольные дружины содействия полиции, милиции… Главное, это были настоящие, серьёзные книжечки, отпечатанные древним типографским способом; а то, что в результате их изучения в мозгах роботов накапливались не совсем нужные сведения, ну так и что ж, прикажете совсем не заниматься образованием-воспитанием своих штатных кадров? Какая же это тогда регулярная армия? Правильно, никакая!
Поэтому Дуб и Тополь, в свою очередь, ещё полчаса тратили на свой нижестоящий офицерский состав, доводя до их немудрёных мозгов положенные знания по тактике разгона уличных беспорядков, почерпнутые до того у самого полковника.
Офицеры, в свою подчинённую очередь, также вели «курсы молодого бойца», постепенно превращая новобранцев в «старослужащих». Старослужащие также чего-то там внушали вновь смонтированным бойцам. В общем, образовательная схема не отличалась оригинальностью, но она порядком разгрузила самого Мортирова от рутины и напрочь ликвидировала всякую праздность среди берсерков.
И надо сказать, это сразу же придало боям некоторую идейность, поскольку внесло в ряды сражающихся роботов дух товарищества, чуждый им доселе. Более того, этот, без сомнения, судьбоносный шаг оказался едва ли не важнейшим во всех предыдущих действиях Мортирова, привнеся некую клановость в ряды сражающихся. Начала возникать система, пока ещё робкая, едва уловимая, но с выдающимися перспективами на будущее. Вместе с этим в голове самого полковника стало формироваться не только тактическое, но и стратегическое мышление. Он всё чаще стал трогать себя за верхнюю губу…
Теперь каждый солдат имел порядковый номер. причём не только на лбу, но также на груди и спине, где специально выбривался соответствующий участок тела. Кроме того, чтобы избежать хаоса, каждому воину своей группировки глубоко внутри был присвоен опознавательный знак «свой». Этот знак-код считывался невидимо и неслышно для Мортирова, но как раз он и был основным опознавателем для берсерков. «Своего» строго требовалось беречь и защищать от повреждения со стороны противоборствующей группировки.
Соответственно, каждый солдат противной стороны опознавался «чужим». И его надлежало бить. Кроме того, Мортиров начал разрабатывать систему паролей, как постоянных, так и разовых.
Это, в свою очередь, потребовало создания и внедрения в каждую голову солдата аппарата речи. Вообще-то сами роботы при общении между собой легко могли обойтись простыми, а также закодированными радиосигналами. Но в таком случае терялась наглядность обмена данными для их создателя, который внимательно отслеживал каждый шаг каждого воина. Поэтому Мортиров и пошёл на довольно сложную модификацию их голов, сделав подвижной нижнюю челюсть и добавив ротовую полость, в каждую из которых теперь помещался акустический динамик, способный передавать громкую речь, предварительно внесённую в арсенал умений роботов. Когда нужно было что-то сказать, им требовалось открыть рот. Со стороны такое поведение солдат выглядело очень натурально, и явилось именно тем, что и требовалось от них – зримым ощущением диалога. Правда, такая переделка каждой головы, безусловно, ослабила её, из-за чего челюсти роботов стали нередко ломаться при удачном попадании в неё кулака противника. Зато придало боевым действиям добавочной живости.
