– Окей, подловила! Ну знаешь, весна и все такое, – задумчиво сказал я. Настроение у меня и вправду было отличным.
– А знаешь, и ведь правда, весна уже в городе, – ответила она и внимательно начала смотреть по сторонам так, будто только сейчас заметила распустившиеся деревья.
Она вообще обладала удивительной способностью перенимать чье-то настроение. Кажется, этому даже есть особый термин в психологии (а чему нет?) – отзеркаливание. Думаю, что особо умелые журналисты, да и вообще все те, кто хочет расположить к себе собеседника, без зазрения совести пользуются этим приемом. Сестра же делала это неосознанно – вот насколько у нее была развита эмпатия. Меня же с этим немного обделили. Наверное, когда нашей семье раздавали способность сопереживать – бóльшая часть ушла именно сестре. Мне же достались жалкие крохи. Может быть, именно поэтому мне было так тяжело сходиться с людьми, да и, вообще, понимать их?
– Расскажешь, наконец, зачем ты меня позвала? – прервал я ее наблюдения за утренним городским пейзажем.
– А что, мне нужна какая-то особая причина, чтобы выпить с братом кофе? – ответила она и с неким вызовом посмотрела на меня.
– В общем смысле, может, и не нужна. Но сегодня-то ведь это не так? – ответил я и, чуть наклонив голову, заглянул ей в глаза.
Может, моей сестре и досталась эмпатия, но мне при рождении с лихвой отвалили проницательности. Так что с самого детства ни одна мелочь не могла укрыться от меня.
Проницательность, скажу я вам, может, и хорошая, но точно не самая простая штука на свете. Дело, ведь, вот в чем: одной врожденной проницательности недостаточно. Нужно развить еще кучу дополнительных навыков и иметь при всем при этом гибкий ум, чтобы правильно распознавать сигналы и верно их истолковывать, опираясь на уже имеющийся опыт. Без этих навыков толку от проницательности – ноль. Как от радиста, не знающего азбуку морзе.
Глядите-ка, хвалюсь тут своим умением распознавать, что у людей на уме. Кажется, скромности мне тоже особо не перепало.
Сестра молча смотрела куда-то вбок и неосознанно перебирала пальцами разноцветные брелоки на ключах, что могло значить только одно: она собирается сказать что-то, что мне не понравится. Я мог бы, конечно, надавить на нее и заставить выложить все как на духу прямо сейчас, но решил дать ей еще немного времени. Все-таки, у каждого человека есть право на то, чтобы высказаться тогда, когда он будет готов это сделать. Торопить его – не самая лучшая затея, ведь тогда все может пойти наперекосяк.
– Мне предложили работу в другой стране, – выпалила она.
– Ого! Поздравляю! – я округлил глаза.
– Да, спасибо…Начинать надо уже в следующем месяце, – сказала она, посмотрев на меня каким-то стыдливым взглядом.
– Пожалуйста, скажи, что ты согласилась, – я практически впился глазами в сестру.
– То есть, ты не против? – ее лицо мгновенно прояснилось.
– Что? Нет, конечно! Это же отличный шанс. Черт, малышка, я так рад за тебя!
– Уфф, словно гора с плеч, – сказала она и откинулась на спинку плетеного стула с таким видом, будто и правда освободилась от какой-то тяжелой ноши.
– Погоди, ты что, думала, что я могу быть против? Да это ведь твоя жизнь в конце концов! Я не собираюсь засыпать тебя нравоучениями. Делай что нравится, пока можешь!
– Ой, тебя послушать, так ты уже умудренный жизнью старик, которого от могилы отделяет сотня-другая вздохов, – рассмеялась она.
