– Ну, будем надеяться, что это не так, – тоже улыбнулся я в ответ и поднял чашку с кофе вверх на манер бокала.
Еще с час мы сидели под тенью деревьев. Допили эспрессо и заказали большой чайник чая. На завтрак я выбрал классический омлет с беконом, сестра – какую-то новомодную цветную штуку с красиво выложенными фруктами и орехами, о существовании которой я знать не знал до этого утра. Она рассказывала мне о том, как ее пугает мысль о жизни в другом месте; что не так-то просто будет сразу найти хорошую квартиру; понравится ли ей коллеги и примут ли они ее; сможет ли она делать свою работу настолько хорошо, чтобы оправдать надежды компании и о многом другом. «Столько всего надо успеть, ужас!» – говорила она, качая головой. Но по тону было понятно, что ей страсть как нравится вся эта суета и, будь ее воля, она бы только и делала, что готовилась к поездкам.
Такое часто случается с людьми. Предвкушение чего-то бывает намного волнительнее самого события. Если период подготовки затягивается, то это жутко выматывает эмоционально. Такой вот парадокс: человек перегорает уже во время ожидания и, когда наступает момент Х, уже не способен насладиться им сполна. Разочарование, как по мне, вполне предсказуемый финал марафона больших надежд. Когда пересекаешь финишную черту – тебе уже все до лампочки.
Через три с половиной недели нас с сестрой будут разделять порядка полутора тысяч километров. Там, в кафе, мы условились, что я обязательно подвезу ее до аэропорта в назначенный день. Я прекрасно представлял себе, как все будет дальше. Три с половиной недели пролетят незаметно. Сестра подготовит для меня коробку с памятными семейными вещами, которые она не сможет взять с собой, и прикажет мне строго-настрого хранить ее (скорее всего, коробка просто переедет с ее антресоли на мою). Когда настанет день отъезда – мы оба будем немного нервничать, но также будем стараться всеми силами это скрыть, притворяясь, что это никак не выходящий из ряда вон день. Затем, по дороге в аэропорт, мы остановимся на заправке, чтобы взять кофе. Пока я буду заправлять полный бак и ждать заказ, сестра будет сидеть на пассажирском месте и с грустью глядеть в окно, думая что-то вроде: «Ну вот и он, последний раз, когда брат берет мне кофе». Я же, заметив ее грустный взгляд, помашу рукой сквозь толщу немытого стекла и разведу руками, мол, «Боже, как можно так долго готовить две чашки кофе!». Она помашет мне в ответ и улыбнется. И никто не проронит и слова о том, что это, все-таки, не самый веселый наш совместный день. Просто все будут делать то, что должны.
Застряв в пробке на выезде из города, мы оба начнем немного нервничать. Сестра будет посматривать на часы, приговаривая что-то вроде «А вдруг там будет еще очередь на паспортный контроль? А что, если рейс задержат?» и все в таком духе. Моей же задачей будет успокоить ее и отпустить пресную шутку: «Ну, значит, никуда не полетишь». Рано или поздно пробка закончится и мы помчимся по прямой до терминала. На прощание у нас будет от силы минут десять-пятнадцать, потому что именно столько времени отведено аэропортом для бесплатной парковки. Мы обменяемся крепкими объятиями и обещаниями созваниваться не реже раза в неделю, а переписываться так и вовсе минимум раз в три дня. Я потреплю ее по голове, еще раз крепко прижму к себе и, держась за открытую дверцу автомобиля, буду смотреть, как она катит свой чемодан ко входу. Еще раз помашу рукой, подниму большой палец вверх и сяду за руль ровно в тот момент, когда автоматические раздвижные двери аэропорта бездушно закроются за ее хрупкой фигурой, спешащей на паспортный контроль.
