Что-то у меня фантазия разыгралась, а с ней и аппетит. Начала книжки и фильмы вспоминать про старую Москву. "Честь имею" там всякие и "ваше благородие", усатых городовых и услужливых половых, ананасы в шампанском, рябчиков с осетрами и ведра черной икры. Раз попала в переплет времени, надо пользоваться случаем и расширять кругозор.
В памяти зазвучала одна из любимых дедовых песен.
Москва златоглавая,
Звон колоколов,
Царь-пушка державная,
Аромат пирогов.
Конфетки-бараночки,
Словно лебеди, саночки.
"Эй вы, кони залётные!"
Слышен звон с облучка.
— А вы, Ольга Карповна, не желали бы прокатиться со мной до банка, а потом в ресторан завернуть? - предложила я. - И как здесь сыскать извозчика?
Ляпунова повела полными плечами, опустила светлые реснички.
— Дорога нынче не хороша, ямы да колдобины после оттепели. Натрясет поди. Поезжайте одни, а мне привезите какой подарочек. Егор Семенович завсегда с гостинчиком навещал.
— И вам привезу гостинчик, - раздобрилась я, наливая старушке чай вместо удравшей на кухню Анисьи. – Чего бы вкусненького желали, Пелагея Ивановна?
Та пожевала сморщенными губами и заказала мягких пряников и клюквенной пастилы. Только бы не забыть.
Между тем на выразительном лице Акулины Гавриловны отражалась глубокая умственная работа по разбору каталогов «приличных мужчин».
— Как думаешь, матушка, - обратилась она к Ляпуновой. – Может, Алену Дмитриевну свести с Перекатовым? Сергей Петрович все ж таки дворянского звания, манерам обучен, с барышнями держится деликатно, а у самого шиш в кармане и вша на аркане, прости Господи меня грешную болтунью. Вечно он в долгах, ежели обещать награду, в лучшем виде проводит по Москве. Это ж не землю мотыжить, не овец пасти. Гордости никакого урону.
Акулина Гавриловна подвинула стул ближе ко мне и погладила меня по плечу, делая вид, что любуется вязаным алым розаном.
— Только и меня не обидьте, голубушка, а уж я расстараюсь для вашего удовольствия. Тотчас отправлюсь к Сергею Петровичу, просьбицу изложу.
— Будьте спокойны, - строго заверила я. – А кто он такой этот ваш Перекатов?
Мне подробно рассказали историю славного обедневшего рода. Батюшка Перекатова растратил состояние на скачках и актрисах – с горя в Италию укатил и там помер в безвестности, а сынок к сорока годам вынужден жить на доходы с единственного захудалого имения.
— Раньше Сергей Петрович на Арбате квартирку снимал, теперь вынужден на Болотную перебраться. А душа тонкая, праздника просит, хранцузских духов и бланмаже.
— Найдите ему богатую невесту с приданым, - засмеялась я. – Или он не красив? Характер крут? Пьяница-гуляка?
— Что ты, голубушка, упаси Христос, - защебетала Акулина Гавриловна, - Сергей Петрович – человек нежный, образованный, журналы читает, в театры ходит. Ему с нашим братом-лавочником не столковаться. А благородная да с деньгами разве пойдет за пустую суму? И-и…
Я красноречиво глянула на притихшую Ляпунову.
— Что ж вы Ольгу Карповну ему не посватаете?
Акулина Гавриловна звякнула чашкой о блюдце, истово перекрестилась и выкатила глаза:
— Старалась, матушка, да разве им угодишь…
Ляпунова опустила сушку в чай и томно произнесла, едва сдерживая зевоту:
— Ежели мужа на содержание брать, недолго по миру пойти. Капитал мой не велик, только одной и прожить в скромности. И потом, Сергей Петрович говорит много и сладко, я при нем всегда засыпаю, и он скучает.
