В нарядных магазинах исчезли многие товары.
Через месяц отца выпустили, сказав, что он был арестован как свидетель, все же с него взяли подписку о невыезде из Кярово.
В тюрьме отца навещал известный революционер Бурцев. Отец говорил, что он произвел на него хорошее впечатление.
Совет солдатских и рабочих депутатов постепенно стал забирать власть в свои руки.
Ленин из особняка Кшесинской готовил большевицкий переворот.
В начале сентября я вернулся в корпус, в 6-й класс. Корпус был переименован в Военную гимназию. Молодые офицеры-воспитатели стали подлаживаться к революционной обстановке. В корпус поступило много новых неизвестных людей. Все разваливалось.
Я написал родителям, что хотел бы оставить корпус.
В конце октября вечером, когда мы собирались ложиться спать, раздался сильный артиллерийский выстрел, задрожали стекла. Через некоторое время еще несколько выстрелов… Это крейсер «Аврора» обстреливал Петроград с Невы. На следующий день, 29-го октября, в «Кровавое воскресенье», с 8-ми часов утра началась осада Владимирского военное училища. Юнкера и женский ударный батальон отстреливались до 2-х часов дня. Артиллерийским огнем разбито не только Владимирское училище, но и соседние дома. Убиты и ранены дети и женщины.
С момента сдачи толпа вооруженных зверей с диким ревом ворвалась в развалины училища, началось кровавое побоище. Многие безоружные были заколоты штыками. Мертвые подвергались издевательствам: у них отрубали головы, руки, ноги. С мертвых снимали шинели и сапоги.
Оставшихся в живых повели под усиленным конвоем в Петропавловскую крепость, подвергая издевательствам и провожая ругательствами. Это было кровавое шествие на Голгофу, так как там их расстреливали сотнями, а сдавшихся юнкеров на городской телефонной станции выводили на улицу и здесь зверски убивали. Еще живых, с огнестрельными ранами, сбрасывали в Мойку, добивали о перила набережной и расстреливались в воде.
Вскоре появились стихи Вертинского:
Я не знаю, зачем и кому это надобно,
Кто послал их на смерть не дрожащей рукой,
Забросали их елками и засыпали грязью,
И пошли под шумок по домам толковать,
Что пора положить бы конец безобразию,
Что и так уже скоро начнем голодать.
Нас одели в солдатские шинели, так как юнкеров и кадет ловили и убивали на улицах.
Юрий Вуич, паж моего класса, не пришел на уроки (он был приходящий). Вечером его родители звонили в корпус, разыскивая его. Его труп нашли в Мойке: он был исколот штыками и обезображен. Как позднее выяснилось, произошло следующее: он вышел из дома, чтобы идти в корпус. На нем была солдатская шинель, а под ней рубашка с золотыми пажескими погонами. У подъезда он обменялся несколькими словами со швейцаром, критикуя современные порядки. Прохожий солдат подслушал разговор. Как только Вуич пошел от швейцара, солдат его остановил, дернул за ворот расстегнутой шинели и увидел золотой погон. Подошло еще несколько солдат и матросов. Вуич бросился бежать. Его нагнали и зверски убили.
Нужно бежать из Петрограда. Зашел за младшим братом Шурой в Александровский корпус. Вместе мы направились на вокзал.
Движение поездов по Балтийской линии прервано, так как казаки под командой генерала Краснова двигались из Гатчины на Петроград.
Идем на Варшавский вокзал, чтобы ехать окружным путем на Гдов.
По дороге встречаются на грузовиках солдаты и матросы, краса и гордость революции, с винтовками и пулеметными лентами через плечо…
