Но она быстро расставила все по местам и выдала формулировку, пожалуй, наиболее точно описывающую Павла: «Двадцатидвухлетний криптоинвестор, который нигде не учится, нигде не работает и до сих пор живет с родителями».
Рождественский кивнул. Верно – именно Придыбайло предлагал строить карт по туториалу из Ютуба, из тележки, зимой, в гараже его отца… Произнеся это у себя в голове, Женя не был уверен, что не покраснел. Лера глядела на него, как на идиота, и он на мгновение пожалел, что посвятил ее в такую глупость.
– Звучит, как полная ерунда, но я бы хотела с вами. – неожиданно выдала она.
Рождественский с облегчением выдохнул и счастливо улыбнулся.
– Я и не думал, что ты согласишься. Со стороны это все и впрямь звучит печально смешно.
– Да, но в этом, наверное, весь сок. Посмотрю хоть, чем эта белиберда кончится, но у меня уже, конечно, есть парочка подозрений… К тому же – дел у меня не много, а это послужит нам поводом почаще встречаться вне вуза. А Зимовец? Зимовец поучаствует?
– К нашему счастью, да.
Вернувшись с острова, Рождественский зашел к бабушке – покушать. Посидел, поболтал, но про карт не заикнулся. В гостях у бабушки было так уютно – здесь еще жило его милое детство, тут оно скрывалось под половицами и выползало встречать его каждый раз, когда он только стучался в дверь. Здесь на стене висел ковер, а с потолка свисала люстра, заливавшая весь дом желтым приятным светом.
***
Рождественский и Лера обходили знакомые трещины в разбитом асфальте. С этим двором, огороженным пятью домами, было связано много воспоминаний. Когда-то небо было здесь очень ярким, на детской площадке постоянно играли дети, а в каждом из этих домов жили их приятели, к которым в любой момент можно было вломиться в гости, чтобы поиграть в приставку или хотя бы попить воды. А сейчас – все. Пустота.
И холоднее как-то стало, и двор стал гораздо меньше, и почти никто здесь больше не живет. А если кто и живет – к тому в гости лучше не заходить.
Рядом с домами располагались уродливые облезлые гаражи, заклеенные объявлениями о помощи наркозависимым, предвыборными листовками и визитками несчастных людей, пытающихся заработать деньги на починке стиральных машинок. На первый взгляд казалось, что эти гаражи заброшены, однако это было не так. Периодически, чаще летом, рядом с ними можно было наблюдать группу мужиков в рваных шортах, а иногда и вовсе в трусах. Мужики выставляли у ржавых гаражных дверей гриль и жарили шашлыки, весело смеясь и радуя своим интеллигентным смехом жителей ближайших трех-четырех галактик.
Именно в таком гараже Придыбайло и собирался начинать свою карьеру автомеханика, ведь его отец как раз был одним из тех забавных мужиков в трусах, счастливым обладателем гаражной шашлычной. Машины у отца Придыбайло не было с начала прошлого месяца – ему пришлось продать ее по личным обстоятельствам – и поэтому гараж был совершенно свободен.
Они завернули за угол и увидели фигуру, весело махающую рукой из-за красно-оранжевых дверей гаража под номером «3». Придыбайло был в длинном пуховике и почему-то в шортах, хотя на улице была минусовая температура и дул морозный ветерок. Рождественский с Лерой подошли, и Придыбайло с обоими поздоровался за руку, сперва с Рождественским, а потом уже с Лерой.
– Ты ведь Лера, правильно помню? – спросил Придыбайло, сжимая крохотную ладонь Духовенской своей огромной грязной и грубой ручищей.
