В то время я проживал в «Линерхаусе» на втором этаже этого пансиона, рядом с секретариатом. Соседом у меня был один милейший толстяк, любитель игры на флейте. Каждый раз, встречаясь с ним на кухне или в коридоре, мы раскланивались и говорили друг другу любезности. Этот малый приехал сюда с «проблемами», но такого скрытного, знаете ли, латентного характера.
И вот как то я медитационно скоблю в пятьсот сорок пятый раз любимую раму в подвале и случайно вижу через притолочное оконце как вышел на прогулку по нашей единственной улице деревеньки мой милейший сосед с обнаженной катаной в обеих руках. И идет так неторопливо, крадется шашками по-кошачьи. Сначала я подумал, что соседушка на урок по мечу к Томасу Шинделину отправился и перед занятием прокручивает на ходу наиболее запомнившиеся элементы техники.
Но тут с улицы народ повалил по домам от мала и до велика, как тараканы по щелям попрятались.
Отчего-то стало мне тревожно и в грудях стесненно.
А к соседу моему, продолжавшему делать променад в одиночестве, сражу же прибыл специалист-психолог, закрепленный за ним, срочно поднятый по тревоге.
– Ты это, железяку то брось, а то остаток жизни в дурке проведешь! – этак нервным шепотком предложил он испытуемому. – Давай лучше на флейте поиграем!
Я все прекрасно слышал из приоткрытого оконца, все происходило рядом.
– Надоело дудеть на ней, сил моих больше нет, – ответствовал соседушка. – Хочу вот пробу меча провести, как во времена, предшествующие эпохе Мэйдзи7.
А тут, пока психолог болезному зубы заговаривал, приехала и машина с дюжими санитарами.
Они пальнули во флейтиста издали сетью с помощью метательного устройства, подошли к нему и добавили в шею наркотизатором. Затем увезли его в клинику с кельями, где стены мягкие.
А катану соседа, оставшуюся валяться на улице, осмотрели потом. Лезвие ее оказалось хорошо заточено, острое как бритва. Мог бы таких дел натворить, если бы не остановили.
* * *
– Веди клинок меча вниз ровно, с одинаковой скоростью, без рывков, – дал мне пояснения на первом уроке Томас Шинделин. – Работа катаной должна быть подобна написанию кистью тушью иероглифов на плакате.
Я старался как мог, чувствуя себя зажатым из-за непривычного хвата обеими руками за рукоять этого холодного оружия.
Занятия по иайдо проходили на втором этаже «Бергкранца», где был оборудован неплохой додзе. Мощные чердачные балки и потолочные окна в наклонной кровле здания создавали непередаваемый уют залы.
Мы стояли напротив друг друга, выполняя японскими мечами одно и тоже движение.
– Ты должен работать в своем ритме и не реагировать на изменение моего темпа, – поставил мне задачу наставник, вперившись в меня высасывающим взглядом своих серых глаз.
Упражнение не получалось из-за явного психологического давления Томаса на мою неискушенную натуру.
– Ничего страшного, со временем освоишься, – улыбнувшись успокоил Шинделин. – Все, как в жизни, каждый индивидуум противостоит влиянию других людей.
Граф Карлфрид фон Дюркхайм использовал методы иайдо в своем психологическом центре в Рютте совсем не случайно. Мгновенный переход его адептами от созерцания к молниеносному ответному упреждающему действию на выпад противника, подавление страха в экстремальных ситуациях, саморегуляция психики как никогда актуальны сегодня в нашей повседневной жизни.
– Как у тебя дела с учебой? – пытливо поинтересовался мой наставник после упражнений, когда мы приняли вольные позы на стульях в додзе.
