В выпавшие выходные при наличии установившейся солнечной погоды Кирилл, Ольга и я поехали на рейсовом автобусе погулять во Фрайбург.
Это старинный немецкий город, основанный еще в XI веке, пережил немало крестьянских бунтов, нашествий армий иноземцев, борьбы за свою независимость от власти герцогов и графьев. Во время Второй мировой войны подвергался бомбардировке авиации противника.
Гуляя по его мощеным камнем центральным улочкам, мы заглянули в его кафедральный собор, где в сумраке залы послушали звуки органа.
Фрайбург является одним из южных городов Германии с жарким климатом, находящийся на Верхнерейнской низменности под защитой подступающих к нему гор.
Полюбовавшись шикарными по полиграфии альбомами и их заоблачной ценой в большом книжном магазине, наша троица отправилась в известную моему другу закусочную, построенную несколько веков назад и отделанную ценными породами дерева. Там нам предложили луковый пирог с изысканным розовым бургундским вином местного разлива «вайсхербст».
* * *
– Сплошной камень! – обессилено выдохнул я, остановившись на пару минут. – Хоть взрывчаткой рви!
Едкий пот заливал глаза под палящим солнцем.
– Хватит приезжающих гостей и студентов «Рютте», – заметил Йорк, выволакивая с натугой подцепленный нами валун из разраставшейся понемногу траншеи. – Года за два понемногу выкопают.
Я опять ударил кайлом, от камня брызнули искры.
Гостями в нашем центре называли приехавших сюда людей с психологическими проблемами. Они делились на коротких и длинных, в зависимости от времени пребывания здесь.
Трудились мы со студентом Йорком за бесплатно по заданию секретариата по проведению воды от ближайшего ручья над нашей деревенькой в сад школы. Работа была для каторжников, зато оттачивалось упорство в достижении поставленной цели и смирение к неизбежному. Так считали наши более мудрые наставники.
В психологической школе «Рютте» существовали общественные работы, то есть бесплатный одночасовой труд в день на благо нашего центра. Его обычно назначали старшие специалисты вроде Урсулы учащимся или приехавшим гостям со своими духовными проблемами в период неких важных Изменений в процессе становления испытуемого как личности, за коими ненавязчиво наблюдали прикрепленные к нему специалисты. Кроме того, у подопытного объекта развивалось философское отношение к любому виду физического труда, где главным считалось медитативность и непрерывность в начинаниях.
Первым моим экзерсициумом6 стала работа в медитативном саду центра, который был заложен еще при графе Дюркхайме, ушедшего из жизни в 1988 году.
Сад представлял собой комбинацию зарослей бамбука и орешника, других деревьев, а также медитативного места на крупнозернистом песке с причудливыми линиями и разложенными валунами, площадки для древнегерманских ритуальных танцев, заводью с впадающей протокой горного ручья и единственной плавающей там здоровенной особью форели.
За этой важной частью школы требовалось ухаживать, подрезать сучья насаждений и убирать опавшие листья с мусором. Все это стаскивалось мною на задворки сада, измельчалось с помощью специальной машины и помещалось в большой деревянный короб. В нем жили крупные красные калифорнийские черви, поедавшие органику и дававшие взамен гумус для подкормки почвы сада. Такой вот круговорот вещей в природе.
Испытывая некоторое предубеждение к ландшафтному садоводству, я махнул этот экзерсициум не глядя на другой, касавшийся ремонта оконных рам в «Бергкранце», основном доме центра, чему был несказанно рад. Немецкие рамы, в отличии от, скажем, российских демонтировались с места постоянной установки в секунды освобождением оных от фиксаторов. В спасительной тишине подвала, куда их я доставлял с помощью подсобника, ими можно было заниматься неизглагольно долго, благо каких-либо временных лимитов не существовало. Разумеется, на место демонтированных рам тут же устанавливались уже отремонтированные из числа резервного фонда.
