Пиво принесли через минуту, на поезд все успели, да, и вот что было там написано – на табличке, на стене трактира под названием “An der Endstation”: «Если вам кажется, что наш персонал хмур и неприветлив, что как-то все здесь с вами особенно недружелюбны, с вами как-то не так обращаются… Знайте: это только потому, что вы ещё не видели нашего шефа!»
Вот о нём Ширин и подумал – о тамошнем невидимом хозяине, глядя на здешнего привратника с его свинцовым – не то что взглядом, но и затылком, да и вообще… со всех сторон казавшейся свинцовой в тусклом свете огромной башкой…
Однако официантка была здесь другая, вполне приветливая, и Ширин прикидывал в уме, с чего начать разговор, – он решил задать интересовавший Пашу вопрос именно ей – ну а кому ещё? За стойкой стоял ещё и юноша, но видно было, что герла тут главная… Но Лев не спешил, а так как делать было нечего, вспоминал табличку, что видел в горах, и даже улыбался при этом…
– Да-да, ещё одну, – сказал он официантке. Она нацедила ему кружку, поставила галочку на картонном кружочке, после чего Ширин наконец сказал:
– Могу я тебя о чём-то спросить?
– Конечно, – сказала она.
– Не было ли здесь такого полгода назад… Чтобы двое русских случайно оказались запертыми на кухне.
– Ну и?
– Что?
– А дальше что было?
– Так это же я тебя хотел спросить.
– Да, странный вопрос. Тем более что здесь вообще никогда не бывает… никаких русских.
– Что, неужели вообще никогда не заходили? – удивился Ширин.
– Ну, может быть, был один когда-то, такой симпатичный паренёк, заходил иногда… Но, во-первых, один, а не два… и, во-вторых, мы его на кухне не запирали, – она засмеялась, а потом сказала:
– Меня зовут Софи. А вас? Я надеюсь, что вы не последний раз к нам заходите, так чтобы просто знать ваше имя – когда записываешь, что вы выпили…
– Лев. Можно Лео. Скажи, а можно мне взглянуть на кухню, одним глазком, а?
– Вообще-то это не принято, кухня у нас закрытая. Но если тебе так хочется, то почему бы и нет. Ханс, я сейчас, – сказала она парню за стойкой и быстро оказалась по эту сторону…
Лев-Лео пошёл за ней следом, по дороге она заглянула в тёмный закуток, и в руке у неё зазвенела связка с ключами. Она резко открыла тяжёлую дверь, и Лев увидел людей в облаке дыма, которые, в отличие от него, совершенно не удивились, один из них обернулся и сказал: «Привет, Софи».
– Привет, – сказала она и обратилась к Ширину: – Вот она, наша таинственная кухня. Она давно не работает, как видите. Здесь иногда курят: вытяжка позволяет совершать такой грех, да мы ничего при этом и не нарушаем – в зале посетители дымом не дышат, здесь же собираются старые курильщики, тоже теперь довольно редко, только друзья, так сказать, заведения… Ну, вот и всё. Никаких других «скелетов в шкафу», как говорят английские друзья, у нас нет, и русских друзей мы здесь не запираем… Вы курите? – спросила она, зажигая сигарету.
– Нет, – сказал Ширин, – хотя, пожалуй… Если дадите одну, в счёт счёта, так сказать, после пива иногда хочется вспомнить старое.
– Да ну какого, к чёрту, счёта, угощайся. Единственный русский, который здесь бывал, – это тот молодой человек, о котором я вам уже сказала, как-то его звали… Па-ал, нет?
– Павел. Или Паша, не знаю, как он представился. Но откуда ты знаешь, ты же не каждый день работаешь? Может быть, это было просто не в твою смену.
– Дело в том, что я не просто официантка, – сказала она, – я ещё и помощница вирта, так что я в курсе всех событий, особенно
