1942 год. Балтийское море. Конвой
Генерал усмехнулся своей мысли: «Так хотел на Родину, жену увидеть, что вот… видно, услышал бог». Генерал стал думать о том, кто его допрашивал. Все было странно генералу в своем состоянии. Он отметил, что ему нравилось, что он на русском корабле, среди русских людей. Понравился ему этот следователь. Молодой мужчина лет тридцати. Глаза умные. Генерал почувствовал, что тот как-то неуверенно с ним держится. То, что он спрашивал о жене вселило надежду. «Вдруг увижу!» – подумал генерал и почувствовал, как потеплело в груди.
Он нащупал под гимнастеркой запаянный медальон и, накрыв его ладонью, улыбнулся. Он начал вспоминать жену. За тридцать лет разлуки почти все стерлось в его памяти, но одно он помнил отчетливо. Касание ее пальцев и запах ее волос.
Сидя в британской тюрьме, он часто спрашивал себя, как он мог так легко и глупо попасться. Теперь, вспоминая свое прощание с Машенькой на вокзале, он понял. Все выгорело в душе Николая Григорьевича. Не осталось у него ни сил на ненависть, ни веры в то, что когда-то вернут они себе свою Родину. Все потеряло смысл. И только надежда, что когда-нибудь он сможет встретить Машу и своего первенца, неизвестными ему путями вела его к ним.
Генерал заворочался. Он воспитал своего Владимира в любви к своему Отечеству и ненависти к тем, кто отнял его у них. Но теперь Отечество утеряно безвозвратно, и генерал не понимал, а что любит его Владимир? Какую Россию? Ту, которой нет? А что ненавидит? Ту, новую, которая будет жить. Ту, в которой осталась его первая любовь и первенец. Генерал вдруг физически ощутил, как падает в пропасть, которую сам создал в своем уме.
Светало. Генерал подложил одну руку под голову и закрыл глаза. Небольшая качка успокаивала. Генерал не заметил, как заснул.
Дневник Арша
«И все-таки интересно, как одно слово может влиять на культуру и развитие нации. Вот это вот слово «ближний», которое на английском и на испанском переводится как «сосед». Я думаю, что если бы его перевели как «супруг» или «супруга», то все развитие христианского мира пошло бы иначе.
Сегодня мы снова встретились и зашли в гости к Владимиру и Андрею. Без приглашения. Я думал, что мы оказались некстати. Андрей встретил нас в рясе, полностью засыпанной опилками. Он пытался сам сделать деревянную решетку для катера, но Вася сходу принялся ему помогать, и они довольно быстро сработались. Не знаю уж поэтому ли, но Андрей пригласил нас на вечернюю рыбалку. Если честно, я был удивлен этому. Вася же не оценил жеста Анддрея и продолжил критику церкви. Мы не страна безбожников, как думают на западе. У нас в России много и верующих, и тех, кто критикует церковь за то, за что можно критиковать любую большую, влиятельную и богатую организацию. Однако отец Андрей тут абсолютно ни при чём. Всю свою жизнь он проработал инженером и никогда не жил на деньги паствы, потому что за границей у православной церкви никогда не было такого количества паствы, как в России. В священники шли те, кто на самом деле чувствует потребность служить Богу и людям. Случись этот разговор в России, я бы Васю понял, хоть и не поддержал бы, а здесь он мне показался неуместным. Но Андрей очень терпеливо сносит все Васины нападки.
