Контрабандисты - страница 17



– Ты, кстати, Веру обещал пригласить, – вспомнил Леха.

– А… точно. – Эдуард, недолго думая, высунулся за перила и, сделав руки рупором, закричал куда-то вверх: – Вера… Вера Евгеньевна, у вас соли нет случайно?

Ответа не последовало.

– Ве-ера Евге-е-еньевна-а-а-а, со-о-оли у вас нету? – нестройным хором повторили они призыв уже вместе.

– Гандон штопаный вам не надо, козлы? – отреагировал один отзывчивый сосед.

– В жопу соли щас врежу, если не заткнетесь, – другой.

А Вера Евгеньевна признаков жизни не подала.

– Нет ее дома. Малофеев до понедельника в командировке, так, видать, бродит где-то, – махнул рукой Эдуард.

– Давай сходим, в дверь позвоним… – не унимались в Лехином организме разбуженные Арчибальдом инстинкты.

– Да погоди, попозже сходим. А сейчас разговор у меня к тебе есть. Серьезный.

– Серьезный… – Леха щелчком отправил чинарик далеко в кусты. – Давай… Ненадолго, надеюсь. – И прошел на свое место.

Эдуард тоже, закрыв за собой дверь. Что при стоящей на улице жаре выглядело интригующе. Они выпили еще по порции, и он начал:

– Уезжаю я, чувак.

– Куда?

– В Америку.

Приятель, жевавший в это время капусту и прикидывавший в уме, какого цвета могли бы быть волосы у Веры в промежности, после такого ответа подавился и закашлялся.

– Куда, куда?

– Ты глухой, что ли? В Америку. За бугор.

– Чего вдруг? Надолго?..

– Навсегда.

– Ух ты!

Леха сверлил взглядом голову друга и старался понять, шутит тот или серьезно. До этого они много раз говорили на эту тему. Вернее говорил в основном Эдуард, а он слушал. Тот спал и видел, как покинет страну-тюрьму и заживет в свободном мире. Но всегда это было в сослагательном наклонении, всегда лишь намерения, и вот сегодня они превратились во что-то конкретное. И на этот раз, похоже, все было взаправду. Эдуард в свою очередь тоже смотрел на товарища не отрываясь, словно пытаясь прочитать его мысли.

– Хочешь со мной? – спросил он.

– Конечно, – без малейшего раздумья ответил тот.

И это было странно. Сам Леха к своей стране никаких особенных претензий вроде бы не имел и в их спорах с приятелем-антисоветчиком всегда держал ее сторону. Ну, подумаешь, пиво разведенное и жрать нечего, телевизоры черно-белые и всего две программы по ним. Зато здесь все друзья, родственники и все равны в своей бедности. А у них там империалистические хищники безжалостно эксплуатируют трудящихся, и у тех поэтому нет никакой уверенности в завтрашнем дне. Его железобетонные аргументы были почерпнуты из телевизора и институтских лекций по научному коммунизму, а Эдуардовы эфемерные непроверенные – из подпольных радиопередач, десидентских разговоров и ярких западных журналов. И вот как-то так получилось, что при конкретном испытании первые мигом потерпели позорное поражение.

Эдуард был сам удивлен. Он думал, придется уламывать патриотичного приятеля, а тот вдруг раз – и без всяких согласился.

– Хорошо подумал, отставной лейтенант? Сразу предупреждаю: обратной дороги не будет.

– Подумал. Давай рассказывай, что там у тебя. Потом еще подумаю, – включил Леха крестьянскую осторожность.

Эдуард секунд пять жег его испытующим взглядом, потом попросил:

– Достань тогда сьюткэйс6 из-под кровати.

Леха встал на четвереньки, пошарил рукой в щели между кроватью и полом и, нащупав там железную ручку, вытянул за нее новенький чемодан.

– Открой.

Отцепил щеколды и открыл. Внутри лежал какой-то сверток.