– Ух ты! Класс! – Контракт был подписан, сомнения и сожаления унеслись прочь, вечер продолжался. – Как открывать-то? Просто крутить?
– Ну да. Целлофан отковыряй, крути и наливай уже.
Леха, дрожа от волнения, словно это были трусы любимой девушки, снял с горлышка пластиковую обертку, открутил пробку и занес бутылку над еще не просохшей от пива кружкой приятеля.
– Стой! Ты что творишь, кантримэн? Помой сходи… А, нет-нет… погоди… – Эдуард неспешно поднялся, важно проследовал в комнату матери, достал из серванта хрустальные фужеры, принес и поставил на стол. – Вот из чего нужно пить уиски.
Леха налил, они взяли бокалы в руки. Эдуард встал, жестом пригласил приятеля последовать его примеру и, секунды три посоображав, начал:
– Ну что? Вот, дескать… Это самое, пацан. Когда-то, давным-давно, подобрал я тебя в колхозных землях, по которым ты, облаченный в крестьянские рубища, метался в поисках истины… Прошли годы каторжного труда и ювелирной работы. И вот передо мной красавец запасной лейтенант в модных джинах. В руках его бокал благородного уиски, а в кармане диплом промдизайнера. – Оратор с умилением оглядел смущенного товарища и вытер пальцами якобы набежавшие слезы. – Давай, братан, за тебя. Чтобы все у тебя получилось в жизни, как я задумал.
Они чопорно чокнулись, выпили и закусили остатками картошки из Лехиной тарелки.
– Как тебе, чувак? – спросил Эдуард, усиленно зажевывая.
– Хорошее, – ответил Леха, хотя на лице его было написано обратное. Благородное уиски очень напомнило ему теткин самогон, на котором он вырос. – Коньяк и рядом не лежал.
– То-то же… Хотя, вообще-то, уиски не закусывают, конечно, а пьют со льдом.
– Как это?
– Ну, кладут в стакан кубики льда и сидят сосут потихоньку через соломинку, беседуют.
– Давай. – Леха приподнял было зад бежать в кухню, вспомнив, сколько льда и снега намерзло там в морозилке.
Но приятель его остановил:
– Не стоит. Я пробовал так однажды на парти5 у Ясиновича. Выдали всем по стакану на весь день рождения. Тоска… Безо льда тоже можно. Наливай.
Они снова налили, выпили, закусили морской капустой и вышли на балкон покурить. Леха достал остатки своего «Космоса» и протянул приятелю.
– Что? Как можно, запасной лейтенант? После уиски нужно курить сигару. Ну, или в крайнем случае… Принеси-ка мой кейс. – Леха сбегал за дипломатом, Эдуард достал из него пачку «Мальборо». – В крайнем случае… Пятерка. Берешь?
– А давай, – махнул Леха рукой. – Гулять так гулять.
Они закурили. Несмотря на десять вечера, было еще довольно светло. Пустырь, простирающийся под их балконом, как ему и положено, был пуст. Ограничивающая его с правой стороны улица, застроенная деревянными одноэтажными домишками, тоже пустовала, лишь на крыльце продовольственного магазина спал какой-то субъект, да неподалеку от него на заасфальтированной площадке под зажегшимся уже фонарем суетилась собачья свадьба. Обязанности жениха в описываемый момент исполнял Арчибальд, которому для соития с гораздо более высокой невестой пришлось забраться на обломки валявшейся там же бетонной балки. И то, чтобы доставать, нужно было передними лапами подтягиваться, а задними подпрыгивать. Это давалось ему с трудом, что в подробностях отражалось на его сосредоточенной морде. С пониманием относясь к его проблеме, партнерша стояла смирно. Остальные же претенденты нетерпеливо бегали вокруг и, дожидаясь своей очереди внести свой материал в генофонд популяции местных дворовых псов, возбужденно лаяли.
