Контракт на забой - страница 10

Первым, что я заметил, была толпа, подобно гипсу сковавшая движение на изогнутом проезде. Она шевелилась, урчала и бормотала. На обочине стоял лохматый тип по прозвищу Этажерка. Только не считайте, что он любил столярничать. Он был межуровневым таксистом. Наверное, одним из лучших, кто мог проворно перемещаться между этажами нашего космического города. А ещё он по мелочи толкал контрабанду, а потому волей-неволей был знаком со мной. Я приблизился к толпе. Меня терзали самые нехорошие предчувствия.

– Что-то скверное? – обратился я к Этажерке.

– В точку, – буркнул он мне в ответ. Взгляд у него был твердый как вольфрамовая монета, выпущенная к юбилею симархической революции. Этот таксист и в хорошем расположении духа не был многословным. В критические моменты он и вовсе экономил на словах, будто бы за каждое из них с него взимали специальную плату. Я пытался протиснуться сквозь толпу, но, не пустив в ход кулаки, это у меня получалось плохо, а начинать мордобой без существенного повода мне никак не хотелось. До меня лишь долетали отрывистые фразы: «Надо же…», «Как же это могло произойти…» Небрежно поработав локтями, я всё-таки отодвинул некоторых из зевак и пробился к центру сборища. Я ещё не увидел, что обсуждали люди, как взору предстала знакомая черная бархатная туфелька, на которой поблескивала пара веселящихся саламандр. И только затем я осознал, что туфелька была перепачкана кровью. Тут я потерял самообладание. Возможно, я кому-то двинул в ухо, кому-то засадил по ребрам, но толпу вмиг рассек как мягкую глину.

В огромной багровой луже лежала Марта Дрей. Феска слетела с головы, а замеченная мною туфелька соскочила с хрупкой ножки. На лице застыло изумленное, наивное выражение, что усиливалось изгибом её бровей. Она как бы спрашивала: «За что?»

– Мертва? – это всё, что мне удалось выдавить из себя в тот момент.

– Мертва, как аммиачные моря Юпитера, – заметил кто-то из зевак.

– Кто ёе убил? – я лихорадочно пытался сообразить, что же произошло за последние несколько минут.

– Судя по всему, тот, кто засунул в неё вон ту штуковину, – один из завсегдатаев «Ревущего буйвола» махнул рукой в сторону лежащего по соседству с телом предмета. Я склонился над орудием убийства. Мне стало не по себе – это был вороненый стилет из самой настоящей земной стали.

Не в меру продвинутые мозги нашего мира за последние три века сделали массу полезного, чтобы максимально обезопасить нашу жизнь. В частности, были придуманы и произведены на свет ранее невиданные, почти сказочные, то есть совершенно безвредные для человека материалы. Стоило любому из них войти в контакт со столь дорогим ученым мужам отдельно взятым человеком, как сей материал (в простонародье – новомат) терял свои свойства. Сталь переставала колоть, стекло – резать, пластик – рассекать; одним словом, ничто из новомодных материалов не могло причинить человеческому организму хотя бы малейший вред.

Придумывалось это исключительно для безопасности первых поселенцев, рискнувших заселять ныне обитаемый мир. В те дни аварии на кораблях и станциях не были редкостью; от смертоносных осколков и стремительно летящих обломков людей гибло едва ли не больше, нежели от всякого рода внеземных лихорадок. Я и сам, будучи на шахтах Минокса, не раз мысленно благодарил министерство перспективных наук. А ещё возносил хвалу Всевышнему, сподобившему кого-то основать оное. Подобные мысли становились весьма назойливыми, когда летевший в голову фрагмент рудокопной техники внезапно терял свои убойные свойства.