Мне стало нехорошо – я старалась не производить радикальных преобразований в среде, где к этому не готовы. «Где ошиблась?!» – вспыхнуло в моей голове остро. Но когда я взглянула на студентов, мне на секунду показалось, что я впервые их вижу. Вдумчивые, жадные глаза были готовы ловить каждое слово – вот, оказывается, как их интересовала скрытая сторона моей личности. А я-то думала, что хотя бы им все равно. Но нет…
– Расскажите, вы все равно собираетесь уходить из университета! Что вы теряете? А мы хотим узнать, каким вы видите этот мир, – Послышалось с разных сторон.
– Пусть так, – сказала я, наконец решившись. Действительно, что я теряю? По крайней мере, сама послушаю, как это звучит, высказанное вслух.
И вот я открыла рот, чтобы сказать первое слово, но воздух словно уплотнился, мне стало трудно дышать. Картины взаимосвязанных систем энергопотоков нашей планеты начали «выгружаться» в мое сознание, так, словно в компьютер копировались обучающие фильмы и программы высокого разрешения.
Да, мне очень нравится этот процесс. Именно ради этих ощущений, чтобы легализовать их в свою жизнь и не выглядеть глупо, я стремилась в науку. Мне казалось, что ученому позволено произносить вслух странные мысли и иногда выпадать из реальности. Мне же скорее приходилось возвращать себя в реальность каждый раз, когда я выходила из библиотеки или университета. Житейские правила мало заботили меня. Но мой жизненный опыт показывал, что аккуратный вид и внешняя адекватность позволяют избежать многих проблем и коллизий. Со временем я научилась старательно молчать, быть приветливой, иметь набор социально-значимых атрибутов, которые обычно имеет человек нужного мне сообщества.
Постепенно я срослась с этим состоянием, и оно стало для меня удобным. И только сейчас заметила, что ни разу за последние десять лет никому не рассказывала о том, что меня действительно впечатляет или волнует. Информация об устройстве Мира, которая с недавних пор разворачивалась в моей голове, сопровождаемая образными рядами значимых ситуаций и знаковыми встречами, происходящими в реальности, была слишком даже для трансляции ученым со степенью.
И еще я вдруг ясно осознала, что НЕ УМЕЮ говорить о том, что для меня действительно важно.
Такова защитная реакция моей психики. Итак, я открыла было рот, но задохнулась…
С минуту я молчала, чтобы включить говорение, но голос появился вновь, только когда я решила сделать ситуацию себе удобной:
– Я расскажу все подробно, но только попрошу выйти тех, кому не очень интересно или у кого есть другие дела. Я не хочу, чтобы меня перебивали или нарушали ход моих мыслей посторонними желаниями. Я впервые озвучиваю свое миропонимание, мне будет неприятно, если кто-либо начнет вмешиваться в рассказ.
Никто не шелохнулся. Воздух сгустился еще чуть-чуть. Теперь картинки и информационные ряды выстроились в моем сознании. Нужно было только открыть рот и сказать первое любое слово, чтобы информация начала сама складываться в последовательные фразы и предложения. Перед моим внутренним взором одновременно разворачивался мысленный фильм, уточняющий детали и позволяющий более правильно описать образные ряды и моменты. Так я сдавала экзамены, так были написаны все мои работы, включая диссертацию. Единственное, чем приходилось утруждать себя иной раз, – так это подвести итоги, чтобы разграничить информационные блоки между собой и расставить акценты для слушателей. Это было что-то вроде любимой игры.
