— Ясин, а ты что скажешь?
Черные глаза Саида — шальные, распутные, пустые, казалось, неотрывно следили за каждым вздохом Адама. Мужчины сидели в саду возле сирдаба — небольшого бассейна с проточной водой. Укрывшись от полуденного зноя в тени ветвистых деревьев, они совершенно праздно и бесцельно распивали крепкий кофе с ароматом кардамона и вели беседы на отвлеченные темы. В Наджах после бессонной и беспокойной ночи Адам приехал еще ранним утром, но найти для него время Саид удосужился только к обеду.
— Ты знаешь мое отношение к Джадиру, Саид, — уверенно ответил Адам. — Глупо полагать, что сын его стал более достойным, чем когда-либо был он сам.
— Джадир поплатился за все сполна. Кроме того, Ясин, разве дети должны отвечать за грехи отцов?
— Все в мире относительно, Саид. Если бы отец Маджида просто оступился, это одно… — Адам внимательно посмотрел на правителя. — Неужели ты все забыл?
Ныне покойный шейх Джадир Абу Маджид Бин Султан Аль-Карог когда-то давно плел интриги против рода Аль-Наджах и тайно мечтал занять престол. Он был уверен, что тот по праву принадлежал ему и лишь по чистой случайности ускользнул из его цепких рук. Тогда, двадцать лет назад, он рассчитал все, но его планам помешал безумно влюбленный и отчаявшийся Саид, который, наплевав на волю отца, в ту роковую ночь сбежал из дворца и покинул страну в поисках своей неверной жены. Джадир стер с лица земли всех, кто так или иначе принадлежал к роду Аль-Наджах, лишив страну правителя, а людей надежды. Однако, вернувшийся в Дезирию Саид спутал ему все карты.
Так и не добравшись до престола, Джадир был казнен, как и все те, кто был причастен к страшному преступлению. А его сына, двухлетнего Маджида, Саид оставил при дворце и воспитал, как своего, внушив ему непреодолимое отвращение к поступку отца. Так было заведено в этих местах.
— Никогда не забуду, Ясин. Такое ни забыть, ни простить нельзя. — Саид отодвинул чашку и устремил свой взгляд в сторону воды. — Я надеялся, что Маджид останется в Штатах после учебы, но он вернулся и готов служить мне верой и правдой. Пусть так, Ясин. Значит, на то воля Аллаха.
Адам посмотрел на Саида с неприкрытой и острой жалостью. Одно дело — держать подле себя ребенка, и другое — умного, расчетливого и мстительного молодого человека. Но спорить с Саидом он не стал: знал, что бесполезно.
Адам всегда с опаской и недоверием относился к Маджиду, и если Саид видел в глазах юноши преданность и благодарность, то Адам ждал с его стороны предательства. Вот только до сих пор не мог предугадать, когда и как Маджид решится на месть. А в том, что это произойдет, у молодого эмира провинции Ваха сомнений не возникало.
— И у тебя я прошу не много, — продолжил Саид. — Пусть с месяц Маджид побудет с тобой. Мне сейчас не до него, Ясин. Дел много, да и народ лютует. Не хочу я масла в огонь подливать. А ты, в конце концов, разберешься с бедуинами на востоке Блароха. Уверен, вдвоем будет проще.
Как не вовремя свалился этот Маджид на голову Адама! Выполнить волю Саида и забрать младшего Аль-Карога на свои земли он не мог. Не хотел! Чувствовал, что тем самым навлечет новые беды на свой народ. Но и не знал, как отказать эмиру.
— Алия, глядя на брата, тоже мечтает уехать учиться, — задумчиво произнес Саид, словно намекая, что у Адама не было выбора: откажись он принять у себя Маджида, и не видать ему свадьбы с Алией еще несколько долгих лет.
