– Ты прав, – согласился Джек, – а еще я видывал людей, которые ни разу не заглядывали в книгу и не знали ничего, кроме того, что видели своими глазами. Да и об этом почти ничего не знали. К примеру, некоторые из них были столь невежественны, что не подозревали, что на кокосовых пальмах растут кокосовые орехи!
Я не удержался от смеха, поскольку замечание о невежестве Питеркина было очень верным.
– Хм! Ну, может, ты и прав, – ответил Питеркин, – но я и двух пенсов[17] не дам за книжника, пока не увижу его в деле.
– Тут я с тобой соглашусь. Но нет никаких причин, по которым стоит отвергать книги или людей, их читающих. Представь, например, Питеркин, что ты хочешь построить корабль, а я могу подробно рассказать тебе, как это сделать. Разве это не было бы полезно?
– Это уж точно! – Питеркин засмеялся.
– А если бы я написал все нужные действия в письме, а не рассказал бы вслух, это было бы хуже?
– Полагаю, нет.
– Ну а если бы это письмо напечатали и отдали тебе в виде книги?
– О боже! Джек, ты философ, и это невыносимо, – вскричал Питеркин в притворном ужасе.
– Ну хорошо, Питеркин, посмотрим, – сказал Джек, останавливаясь под кокосовой пальмой, – минуту назад ты сказал, что умираешь от жажды. Залезь на пальму и принеси орех. Только выбирай неспелый, зеленый.
Питеркин удивился, но Джек был серьезен, и он повиновался.
– А теперь, дружок, пробей в нем дырку ножом и приложи к ней губы, – велел Джек.
Питеркин немедленно выполнил указание, и мы оба громко рассмеялись, увидев, как изменилось его лицо. Не успел он приложить орех к губам и запрокинуть голову, как глаза его расширились от удивления и он принялся что-то глотать. По лицу его разлилось выражение блаженства. Улыбаться он не мог, но старался выразить свой восторг миганием правого глаза. Наконец он оторвался от ореха, перевел дыхание и воскликнул:
– Нектар! Настоящий нектар! Джек, ты самый лучший парень, которого я встречал в жизни. Ты только попробуй, – прибавил он, передав орех мне. Я сделал глоток и был приятно поражен изумительным вкусом жидкости, оказавшейся у меня во рту. Прохладная и кисло-сладкая, она была очень похожа на лимонад и отлично освежала. Я отдал орех Джеку, и он, попробовав, сказал:
– Ну, Питеркин неверующий! Я никогда не видел и не пробовал кокосовых орехов, кроме тех, что продавались в лавке дома, но однажды читал, что зеленые орехи содержат приятную на вкус жидкость. И это оказалось правдой.
– А что же содержат зрелые орехи?
– Дыру в сердцевине, заполненную жидкостью вроде молока. Она не столько утоляет жажду, сколько насыщает. Это очень питательная пища, насколько я понимаю.
– И еда, и питье на одном дереве! – воскликнул Питеркин, – Умываться будем в море, спать на земле, и все это бесплатно. Давайте останемся здесь навсегда! Должно быть, так и выглядит рай! – Питеркин подбросил в воздух свою соломенную шляпу и в восторге побежал по пляжу.
Впоследствии мы обнаружили, что во многом этот остров рай вовсе не напоминает. Но об этом я расскажу в свое время.
Мы достигли той скалы, о которую разбился корабль, но не нашли ни единого предмета, хотя тщательно обыскали кораллы, которых здесь было так много, что они почти сливались с рифом, окружающим остров. Мы уже собрались возвращаться, но вдруг увидели что-то черное, плавающее в небольшой бухте, которую мы упустили в своих поисках. Выловив предмет, мы увидели, что это высокий сапог из толстой кожи, какие носят рыбаки у меня на родине. А в нескольких шагах плавал и второй. Мы сразу узнали их: эти сапоги принадлежали нашему капитану, который не снимал их во время шторма, чтобы защитить ноги от волн и брызг. Первая моя мысль была о том, что наш дорогой капитан утонул. Но Джек успокоил меня, указав, что, если бы капитан утонул в сапогах, их бы выбросило на берег вместе с ним. А значит, он скинул их в море, чтобы легче было плыть.
