Через пару секунд Туман выстраивается в стену, которая начинает медленно накатывать в мою сторону. Мои заклинания в ней вязнут и бесславно теряют свою скорость и яркость, зачастую заканчивая своё существование прямо на виду.
Очень сильный ход! Не зря водник его так долго готовил. Накрой он меня Туманом, и любые мои заклинания не улетят дальше пяти метров, а в ответ я буду получать хлёсткие удары, усиленные дружественной ему водной средой.
В ответ я предлагаю старую русскую забаву – стенка на стенку.
Огненная Стена, сорвавшись с моих рук убедительно доказывает, что сила силу ломит. Взметнувшиеся вверх облака пара накрывают весь центр Арены, потом и разлетаются в стороны настолько густым слоем, что я уже и своё заклинание едва вижу.
Огненная Стена – заклинание прожорливое. Такое средненькое по масштабам, как я сейчас запустил, я могу поддерживать минуты полторы - две, до того, как полностью выдохнусь. Но мне столько и не надо. Я уже на краю правого фланга, где, надеюсь, меня никто не ожидает увидеть.
Нужное мне время боя уже прошло, и сейчас я ищу просветы в буйстве Стихий и облаков пара, чтобы завершить поединок.
Соперника я обнаружил не так далеко от себя. Метрах в пятнадцати. Он наготове и определённо собирается запустить что-то серьёзное. Вот только смотрит он совсем не в ту сторону.
Толчок.
Оглушалка.
И я со всех ног несусь к упавшему набок Гийому, который зачем-то пытается отползать. Поздно. Свалившись на него коршуном, выкручиваю ему руку, а потом, схватив за волосы, пару раз прикладываю мордой в песок, чтобы глупостей не делал и не скастовал что-то непотребное.
– Дёрнешься, руку оторву, – шепчу я ему в ухо, сидя у парня на спине.
Свистка бокового судьи мне приходится ждать секунд пять - шесть, зато центральный арбитр реагирует потом почти моментально.
Встаю, отряхиваясь, а потом помогаю встать Гийому.
Мы же не враги. Спорт, мир, дружба, жвачка…
После выхода с Арены мы расходимся, и я иду получать люлей от Мердока.
– Две минуты двадцать семь секунд, – ожидаемо брюзжит наставник.
– Финальный свисток сильно задержали, – оправдываюсь я.
– Ты мог с ним за минуту справиться! – еле слышно шипит лэр.
– Даже меньше, – так же, почти шёпотом, отвечаю я, – Но кто после этого против меня ставки будет делать?
Отпрянув, Мердок смотрит мне в глаза, а потом, что-то сообразив, хмыкает и качает головой.
– Слишком жадный ты, когда-нибудь пострадаешь, – говорит он после паузы, но уже не так недовольно.
Наверняка же, сам на меня поставил.
– "Лучше я буду страдать от жадности, чем от нищеты", – оставляю я в уме свой ответ, не озвучивая его, и лишь склоняю в поклоне голову, показывая, что я преклоняюсь перед мудростью наставника.
Мне не сложно, а ему радость.
Хорошие люди живут в этом мире. Простые и понятные.
* * *
"А потом был пир".
Это привычное окончание русских народных сказок пришло к нам не сразу.
Сначала около часа ушло на составление банковским служащим всех необходимых бумаг, свидетельствующих о том, что я продал адмиралу серебряные обрубыши.
Потом мы с Федром пересчитывали целый мешок монет, собранных им со всех своих контрагентов на наших ставках.
И лишь затем мы выдохнули и решили отпраздновать столь выдающийся день.
По сути своей – день нашей свободы и независимости!
Я после душа прилёг на диван с книгой, понимая, что уснуть не смогу, но отдохнуть надо, а Федр пошёл раздавать деньги и поручения нашей команде.
