Он ввел меня в комнату для свиданий. Давящий, темно-серый цвет стен вызывал ассоциации с безысходностью. Несколько полузакрытых кабинок разделяло огромное стекло, упирающееся в потолок. Пара кабинок были заняты другими заключенными, надзиратель махнул рукой, позволяя сесть на любой свободный стул, и вышел.
Он вернулся через пять минут в сопровождении мужчины примерно сорока лет. Его накаченное тело еле умещалось в оранжевый костюм. Руки его сковывали наручники, темные глаза выражали опустошенность и горе, однако при виде меня его тонкие губы растянулись в неловкой улыбке. Я машинально заправила волосы за уши и сцепила пальцы в замок.
– У вас полчаса. – Резко бросил надзиратель и встал у двери, точно бифитер4 лондонского Тауэра.
Мы одновременно схватили телефонные трубки, я заговорила первой.
– Мистер Нолан? – мужчина кивнул, – моя коллега Вероника сообщила, что вы хотели встретиться со мной. Расскажите, пожалуйста, о деле. А ещё, почему выбор пал именно на меня?
– Мисс Мур, здесь все просто. Вы – потому что смогли выиграть дело Бартона. – От искренней улыбки в уголках глаз Клая Нолана выскочили морщинки.
Дело Бартона, ну конечно! Лучшее дело за мой недолгий юридический стаж. Никто не хотел браться за него, а потому назначили меня, Айрис Мур, практикантку-на-побегушках. Бартона обвинили в педофилии и массовом убийстве. То есть срок на кону стоял пожизненный. Будь мы в Калифорнии или Техасе, Бартон бы подвергся химической кастрации, если бы смог выйти досрочно. В общем, в материалах дела значилось, что Бартон изнасиловал свою десятилетнюю племянницу, после чего убил её мать, старшую сестру и саму племянницу. Мне дело показалось нечистым, и вместо того, чтобы сокращать Бартону срок и выбивать чистосердечное признание, я принялась за собственное расследование. Виновным оказался отчим племянниц и бойфренд сестры Бартона, который его и подставил. Не буду вдаваться в подробности о том, как проходили судебные заседания и мои попытки донести до присяжных истину…
– Значит, вы тоже обвиняетесь в массовом убийстве? – Уточнила я, сглотнув ком в горле. Дело не из легких.
– Верно.
– И, конечно же, вы никого не убивали. – Вздохнула я.
– Я не убивал тех, в смерти которых меня обвиняют. – Кивнул Клай.
Потрясающе.
– Расскажите о деле.
– Меня подставили. – Начал он, я нисколечко не удивилась этой избитой фразе. – Я работал в саду, на своем участке, ну и… задремал ненадолго в сарае для инвентаря. Когда вернулся в дом… – На глаза Клая навернулась влага, он не мог найти место рукам, то прикусывал палец, то стучал по столу. – Кровь была везде. Повсюду. Тело жены я нашел в коридоре, сына рядом, он, видимо, пытался защитить Мэри, выжила только дочь, потому что была в тот день у подруги.
Я в ужасе наблюдала за нервными жестами Клая, пытаясь не выдать своего негодования.
– Почему обвинили вас?
– Началось все с того, что у парника я нашел пистолет с глушителем. Взял его в руки, посмотрел магазин – он был неполон. Я, естественно, понятия не имел, какого черта оружие делает в моем саду. Так я и оставил на нем свои отпечатки. Следов взлома или чужих отпечатков не было. Алиби у меня тоже никакого. Я бы ни за что, никогда не убил бы свою семью, мисс Мур. Я просто поверить не могу в то, что их больше нет.
– Мистер Нолан, просто так людей в их частных владениях не расстреливают, очевидно, что для прокуратуры вы – идеальный виновный. У вас были враги? Может, вы перешли кому-то дорогу? Или выкрали что-то? Мне нужно понимать, чем вы занимались. Есть ли показания дочери?
