— Офигенно, — прошептала Вера, закрывая глаза, и отключилась.
***
В следующий раз её разбудили голоса в коридоре, шаги и скрипы петель, стеклянный звон банок. Открыв глаза, она увидела Дока, который копался в своих богатствах на полках, а когда заметил, что она проснулась, виновато вжал голову в плечи и прижал палец к губам, как будто его кто-то мог наказать за то, что он шумит в собственном кабинете. Вера сделала понимающее лицо и кивнула, безмолвно обещая его не сдавать, и опять закрыла глаза. Док вышел, через минуту вошёл министр и поставил себе стул рядом с Вериной кушеткой, ей пришлось приоткрыть один глаз и изобразить готовность слушать его предложения.
Он выглядел уже не так свежо и аппетитно, как утром, ей стало на секунду стыдно за то, что она бессовестно сладко спала, пока он работал. Министр сменил халат на костюм, один из бесчисленной армии клонов серых костюмов с бездонными внутренними карманами и зашитым под подкладкой оружием, обе ладони были забинтованы, Вера скорее отвела от них глаза. Министр спросил:
— Выспались?
— Да.
— Готовы к утренним газетам?
Она не смогла понять, шутит он или нет, опять попыталась заглянуть ему в глаза, опять себя за это отругала, потому что он заметил и улыбнулся. Взял со стола Дока несколько тонких сероватых листков, изобразил пафос, откидываясь на спинку стула, и стал читать с выражением, с каждого листа по строчке:
— «Гир-си выходит из джунглей на каблуках», «Принцессам тоже бывает страшно», «Хроника женских дуэлей от Золотой Госпожи Кан до Радужной, история ходит кругами», «Дуэль в день дебюта — госпожа Вероника переплюнула Тедди», «Госпожа Вероника завещала всё девочке-волшебнице», «Госпожа Вероника предпочитает рубины и кровь», и моё любимое, «Госпожа Вероника продемонстрировала всему Оденсу потрясающую кровожадность и изящество лодыжек». Как вам? По-моему, шедевр.
— М-да, — выдала вердикт Вера, потягиваясь и устраиваясь поудобнее, с сомнением посмотрела на бумаги в его руках и спросила: — У вас реально запрещено демонстрировать ступни?
— Такие, как у вас — запрещено. Вас вообще всю демонстрировать запрещено. Пусть не законом, но моралью.
— В смысле?
— Женщины Карна не особенно красивые, в большинстве своём. Они только недавно смирились с существованием северянок, они красивые почти все, но их извиняет то, что они толстые по карнским меркам. Цыньянки тоже грешат красотой, но эти по карнским меркам тощие. А вот вы... приготовьтесь к женской ненависти, в общем.
— А, это, — она отмахнулась, — это везде происходит одинаково, поверьте. В моём мире тоже бывало, я это переживу.
Он усмехнулся и убрал бумаги, сел обратно, Вера изо всех сил пыталась не заглядывать ему в глаза, в итоге смотрела на руки, нервно мнущие бинты. Он неуверенно спросил:
— Вы ещё не проголодались?
— Пока нет. А что?
— Время обеда.
Он замолчал, она подождала продолжения, подтолкнула:
— И?
Он молчал и напряжённо думал, выглядел неуверенно, мрачно и нервно, Вера решила немного разрядить атмосферу и изобразила шутливо томный голос:
— Вы хотите пригласить меня на обед?
— Нет.
«Дзынь.»
Он нервно усмехнулся, посмотрел на часы на своей руке, такие же беззвучные, как и Верины, с грустной улыбкой сказал:
