– Ну и кто из нас теперь объелся лимонов? – возвращаю ему его же шутку, и он ухмыляется.
Проговорив всё оставшееся свободное время, машу Малику рукой и разворачиваюсь, чтобы выйти на улицу, но моё тело резко тормозит обо что-то крепкое; при этом «Фанта», которую я так и не закрыла крышкой, устремляется на преграду, которая посмела меня остановить. К слову сказать, преграда была одета в безукоризненно белую рубашку – впрочем, ярко-оранжевый напиток это успешно исправил. Предчувствуя нехорошее, поднимаю голову и наталкиваюсь на злой потемневший взгляд.
Знакомый взгляд.
– О Боже... – испуганно пищу.
Вряд ли ЭТОТ проступок сойдёт мне с рук так же легко, как прошлые два.
Блин, блин, блин!!!
Вы представляете, что твориться с быком, когда перед его мордой размахивают куском красной тряпки? Вот примерно то же самое я сейчас наблюдала на лице Воронова, который наверняка превратил бы меня в фарш из мяса и костей, если бы не свидетели. Господи, ну почему я такая неуклюжая?.. Это ж нарочно не придумаешь – столько косячить в присутствии исключительно одного и того же человека!
Вот теперь Филипп меня точно не забудет...
– Это единственная нормальная заправка в городе, – рычит парень. – Иначе я бы перестал сюда приезжать. Но так как это невозможно, в будущем я попрошу тебя держаться подальше от меня всякий раз, как я буду на заправке – особенно, если в твоих руках какая-то жидкость, тебе ясно?
Ясно, ясно, чего же неясного...
Быстро киваю, как китайский болванчик, краснея за свою невнимательность, и отхожу в сторону, застывая столбом; Воронов расплачивается за полный бак бензина – на этот раз для «Ауди» – и выходит из здания мрачнее тучи, брезгливо поглядывая на яркое пятно от «Фанты».
Оно и понятно, я бы вообще рвала и метала...
– Ну ты, мать, и растяпа, – ржёт Малик. – Если б не знал тебя, подумал бы, что ты специально его каждый раз цепляешь!
– Дать бы тебе в бубен, Курбанов! – ворчу в ответ.
Разве я виновата, что Воронов каждый раз вырастает передо мной, словно из-под земли!
Слышу ехидный смех из-за витрины с шоколадными батончиками и от стойки с камерами – Лариска и Селезнёва только что видели короткометражку с моим очередным фиаско, и теперь надрывали животы.
Это что, карма за мой стёб над ними?
Тяжело вздыхаю, дожидаюсь, пока машина Филиппа не скроется из глаз, и выхожу на улицу.
И за что мне всё это...
2. Глава_2. Филипп.
Если Ад действительно существует, то дом моих родителей вполне можно рассматривать в качестве его филиала на земле. Они давно разошлись, но продолжают жить вместе: их развод держится в тайне, потому что отец не хочет поднимать шумиху в прессе. У них большой загородный дом, который они негласно поделили пополам – мать живёт в левом крыле, отец – в правом, и при этом они стараются не пересекаться даже в столовой. Но раз в две недели по выходным наша семья собирается вместе: родители, двое моих старших братьев и я – чтобы сделать вид, будто у нас всё в порядке.
Вот только это ложь чистой воды.
В нашей семье абсолютно все ненавидят друг друга: мы с братьями с самого детства не можем найти общий язык; с отцом я поругался, когда тот выставил меня за дверь, едва мне исполнилось восемнадцать – мол, я дал тебе всё, что мог, дальше крутись, как хочешь; мать его очень даже поддерживала, считая, что только так и становятся мужчинами – и в итоге оказалась права.
Вот только теперь они все мне были нужны, как собаке – пятая нога.
