– Ты студентка? – удивлённо спрашиваю.
Неужели я ошибся насчёт её возраста?
– Преподаватель, – поправляет меня, кокетливо поправляя волосы рукой.
Видимо, решила, что достаточно молодо выглядит, раз её до сих пор принимают за учащуюся.
Ну что ж, пусть, если это её утешает.
Нет, выглядела она очень даже: тонкая талия, классные формы, идеальные черты лица – и всё же было видно, что этой ягодке уже давно не восемнадцать.
Впрочем, вино с возрастом становится только лучше.
Беру у неё номер и вбиваю в память гаджета; и хотя самолично её подвозить я отказался, всё же вызвал ей такси: не такая уж я и сволочь – тем более, она мне понравилась.
– Я в такси не поеду, – бурчит Серёга, едва девушка скрывается из поля зрения. – Меня на себе потащишь – в качестве моральной компенсации.
– Я ж ещё накосячить не успел, а ты уже систему штрафов придумал, – качаю головой, допивая ром. – Ну и плюс я сам скоро буду пьян как фортепьян – вряд ли ты на мне далеко уедешь.
– На таком транспорте – разве что до первого столба, – ржёт Костян. – А если ещё и групповое ДТП устроите – это ж вообще до утра на трассе торчать.
– Вот-вот, – поддакиваю. – Застудишь свои шарундулы – опять я буду виноват, а оно мне надо?
– Да идите вы оба лесом, – грозно выдаёт Жарский, но не выдерживает и начинает ржать.
Я давно не пил – без шуток; последний раз, когда я так серьёзно надрался – в прошлом году на дне рождения матери. Отец собрал все сливки общества, чтобы с размахом отметить день своей «супруги», и неустанно поддакивал каждому, кто хотя бы заикался про мой бизнес: он приложил огромное усилие, чтобы я всё это имел. Помню, что я не собирался скандалить – это удел неуравновешенных подростков – но его напыщенность, приправленная горсткой самомнения, буквально взорвала весь мой самоконтроль. Я не только открыл людям правду, грубо указав на ложь отца, но и не забыл потерять человеческий вид, приняв изрядную дозу алкоголя. После было стыдно за то, что дал слабину и показал свою уязвимость, но мысль о том, что отец получил по заслугам, скрашивала все острые углы моего самобичевания.
– Как прошли семейные посиделки? – интересуется Серый.
На вопрос недовольно хмурюсь.
– Отлично. Мы травили анекдоты, попивая «Эрл Грей», а после вышивали на пяльцах в комнате отдыха под ноктюрны Шопена.
Жарский фыркает и отворачивается.
– Мог бы просто сказать «дерьмово» и не выстёбываться.
Точнее и не скажешь.
– Может, свалить куда-то на недельку-другую? – задаю риторический вопрос и смотрю на Костяна.
– Если вдруг рискнёшь оставить свой бизнес без присмотра, захвати с собой и этого нищеброда, – со смешком кивает в сторону Серёги.
Внимательно смотрю на бармена и не могу понять, почему мы до сих пор не дружим втроём.
– Без вопросов, а то его тут без меня девочки обижать будут – отберут лопатку и не пустят больше играть в свою песочницу, – ржу.
– Ненавижу вас обоих, – беззлобно усмехается друг, и я успеваю выхватить его стакан прежде, чем он подносит его ко рту.
– Хорош бухать, а то завтра с утра опять твоё нытьё слушать.
– А давайте в следующий раз втроём затусим? – читает мои мысли Жарский и в упор смотрит на Костяна. – Ты отпускаешь в наш адрес такой стёб, что тебя не грех и убить, но раз ты до сих пор жив – это что-то да значит.
– Да я только «за», – кивает бармен.
Мы обмениваемся контактами, и я взваливаю на себя упитую тушу Серёги; пока мы продираемся к выходу сквозь толпу извивающихся на тапнцполе тел, приезжает такси, вызванное Костяном. У входа в клуб торможу, чтобы попросить Артёма присмотреть за машиной до утра, и заталкиваю Серого в салон такси, нырнув следом.
