– А со слугами мне тоже первой здороваться?
Пальцы Вильгельмины барабанили по плечу.
Соткать бы из теней крылья и хорошенько напугать эту напыщенную даму!.. Увы, положение Вильгельмины при дворе оказалось несколько иным, нежели она ожидала, придется подождать. Ничего, она быстро все исправит.
– Нет, этого не требуется.
Странно, баронесса восприняла ее вопрос всерьез, будто допускала подобную возможность.
– Отлично!
Вильгельмина скинула стоптанные туфли и затолкала их под кресло, чтобы лишний раз не позориться. Хвала старомодным юбкам, за ними можно спрятать что угодно, не то, что за столичными! Девушка сразу обратила внимание, в Лациуме одевались иначе, нежели в Майене, даже пожилая фрейлина не носила жестких воротников. Ее наряд состоял из распашного полосатого платья с многочисленными пуговицами на лифе и нижней юбки, оставлявшей открытыми носки туфель. Довершал образ кокетливо повязанный на шее шарфик с брошкой в виде пяти роз – гербом Эланда. Чуть ниже, на левой стороне груди, был приколот фрейлинский шифр с буквой «И».
– Если вам что-нибудь понадобится, слуги в вашем полном распоряжении.
Посчитав свою миссию выполненной, баронесса степенно выплыла из спальни.
– А тут ничего. Красиво!
После ее ухода Вильгельмина сбросила маску, не скрывая восторга, ощупала перину, понюхала свежие цветы в вазе, даже выглянула в окно. Из него открывался боковой вид на парк – все не вонючая Рыночная площадь.
Туфли по-прежнему сиротливо валялись под креслом.
– Да что вы, элафа, после Майена вам наверняка тесно.
Может, эта комната и не больше ее прежней спальни, но уж точно уютнее. Один палисандровый столик чего стоит! Как красиво, наверное, в покоях членов королевской семьи…
Закусив губу, Вильгельмина отвернулась, чтобы служанка не видела исказившей ее рот гримасы.
Интересно, кто занял прежние покои матери, достались же они кому-то.
И снова бастард… Проклятое слово преследовало Вильгельмину повсюду, даже прелат майенского собора относился к ней сдержанно, по-особенному. Сначала девушка полагала, дело в ее даре, но нет, священнослужитель о нем не догадывался. Зато однажды она подслушала разговор, в котором прелат именовал ее дитем греха. Формально все верно, Вильгельмина появилась на свет до официального заключения брака. Развод – вещь для высшей аристократии почти немыслимая, позорная, Кристина Августа прожила с возлюбленным четыре года, пока наконец не стала свободна.
– Не знаешь, что с королем?
Желая отвлечься, Вильгельмина завела со служанкой необременительную беседу. Леопольда она никогда не видела, да и не слышала о нем толком, поэтому особо не переживала.
– Ох, элафа!
Горничная прижала ладони к лицу.
– Что, все так серьезно?
Вильгельмина ощутила укол совести. Все же король – ее дядя, да, прогневался на сестру, но не оставил ее без куска хлеба. Благодаря ему и она, Вильгельмина, дворянка, а не ровня ростовщикам и ремесленникам.
– Разное говорят, – уклончиво ответила горничная и развесила на спинке сундука платья хозяйки.
– Как, это все? – удивилась она.
Пошитые в долг модные наряды теперь казались блеклыми, никчемными. Тряпки, а не платья! В ее дорожном сундуке тоже только муку возить, стыдно ставить такой на паркетный пол.
Вильгельмина украдкой нащупала зашитый под юбками кошелек. Мать дала ей денег на «крайний случай», не истратить ли? Неизвестно, когда вернется Арман (очевидно, он дежурит у постели короля), а хорошо выглядеть надо здесь и сейчас.
