– Все гораздо серьезнее. Я правда хочу быть врачом.
Убедившись в серьезности намерений дочери, маркиз горько усмехнулся: «Остается только надеяться, что Элиза сама быстро сдастся, как и ожидает его величество». Маркиз очень любил свою дочь, но не думал, что у нее действительно получится стать врачом. Он не игнорировал ее желания, а просто мыслил рационально. Маркиз не хотел, чтобы Элиза страдала.
– Я сообщил в больницу, что ты выйдешь на работу через два дня.
– Вы ведь сделали, как я попросила?
– Да. Но неужели это было обязательно?
– Конечно! Никто не должен знать, что я из рода де Клоранс.
Такова была просьба Элизы – не выдавать ее происхождение.
– Хорошо, пусть будет по-твоему. Но зачем это тебе? Так же только труднее.
– Если кто-то узнает, что я ваша дочь, я не смогу как следует учиться.
Элиза вспомнила, как работала в больнице при Сеульском университете. Ее раздражало, что приходилось угождать детям важных шишек, которые приходили к ней на практику.
«А ведь отец не просто какая-то важная шишка», – подумала она. Маркиз де Клоранс был первым министром, а значит, вторым лицом в империи после самого императора. К тому же он принадлежал к одному из самых влиятельных родов и владел больницей Святой Терезы.
«По меркам Кореи это как премьер-министр и крупный бизнесмен одновременно», – прикинула Элиза.
Не составит труда догадаться, как к ней будут относиться сотрудники больницы, если узнают, чья она дочь. Вряд ли они смогут свободно с ней разговаривать.
– Я сказал, что ты находишься под покровительством виконтессы Кейт.
Виконтесса была подданной семьи де Клоранс.
– Спасибо, отец.
– Элиза, повторю еще раз: если это все из-за помолвки, то так и скажи.
Элиза улыбнулась отцу, благодаря его за заботу.
Через два дня Элиза отправилась в больницу. Было двадцать восьмое мая двести восемьдесят третьего года по имперскому календарю. Позже эта дата навсегда войдет в историю медицины.
* * *
Больница Святой Терезы представляла собой четырехэтажное здание и вмещала до трехсот пациентов. Но лечились там беднейшие слои населения, и это чувствовалось во всем.
«Вот черт», – выругался про себя молодой профессор Грэм. Ему не было еще и тридцати лет.
Преисполненный недовольства, он сидел в своем кабинете на четвертом этаже.
«Поручили мне какую-то шестнадцатилетнюю девчонку? Мне?»
Сын разорившегося барона де Фэллона, он был самым молодым профессором в больнице Святой Терезы и гениальным врачом.
Одна из причин его недовольства – приказ, который он получил от главврача.
«Подопечная виконтессы Кейт… Наверняка какая-нибудь вертихвостка. А здесь у нас не бальный зал, – мысленно возмущался Грэм. – Я и без того занят по горло».
Он всю свою жизнь посвятил медицине и мечтал превзойти заложившего основы медицины графа Грэхэма, но до этого было далеко.
«А все потому, что у меня нет никакого покровительства», – сокрушался молодой врач.
Ну и что с того, что он был талантлив? Все лучшие места занимают выскочки с впечатляющими родословными, а ему достаются лишь крошки с их стола.
«Любопытно, сколько придется ее ждать?» – подумал Грэм, глядя на часы.
Его подопечная должна явиться в десять утра. Сейчас на часах было девять часов пятьдесят семь минут.
«Путь только попробует опоздать хоть на минуту. Тут же выгоню!» – думал Грэм, сверля циферблат взглядом. Он надеялся, что его новая ученица опоздает. Но, к его разочарованию, стук в дверь раздался ровно в десять часов. Как будто кто-то стоял за дверью и ждал, пока минутная стрелка доползет до двенадцати.
