Возраст, род занятий, социальное положение… О, вопросов у него было много, а туалет по-прежнему далеко!
— Опыт закрытия разрывов? – скучающе прочитал он, и, не дожидаясь, начал выводить «отсутствует».
— Был!
Перо остановилось. На меня медленно подняли обличающий взгляд.
— Девушка, вы сознаете, что врать королевскому писчему опасно для жизни и здоровья? Тюремный срок, между прочим.
— Был опыт! Шесть лет назад.
Он выругался под нос и закончил еще решительней: «Отсутствует». Вот же ж гад! Ну, да, мне было всего четырнадцать. Я закрыла тогда прорыв, а из подмирья вырвалось всего несколько сущностей… И я всех уничтожила!
Кроме одного... Но на тот момент я и не догадывалась, что он сущность.
И это правда. Хоть и невероятно.
— Положите руку на сферу.
Внутри стеклянного шара – кусочек энергии подмирья. По какой-то причине работать с ней могут только женщины, и разрывы закрывать получается только у нас. Сколько бы сильнейшие маги мира ни бились – без толку. Я поднесла к шару ладонь, и черный комочек встрепенулся, ощетинился воздушными иглами, заметался по шару, пытаясь забиться в дальний угол сферы. Когда мои пальцы коснулись холодного стекла, энергия подмирья взбунтовалась, заметалась из стороны в сторону, резко ударила в стенку шара, тот подскочил и, скользнув по столешнице, грохнулся на мостовую.
Стекло брызнуло в стороны, а я запоздало поняла, что внутри была вовсе не энергия подмирья!
— Марговы потроха!
Писчий вскочил, беспомощно схватился за меч. Народ шарахнулся в стороны, заверещали трубы, а комочек тем временем юркнул под стол, но… я оказалась быстрее. Сиганула следом, опрокинув стол вместе с сотней анкет, пороняла стулья, оттоптала чьи-то ноги, рванула вперед и… в последний момент крепко ухватила комочек обеими руками.
Противно заверещав, он попытался протиснуться сквозь мои пальцы, но, растянувшись на мостовой, я призвала магию, представляя, что затягиваю разрыв и развоплотила сущность низшего порядка! Это оказался мохнатый хвостатыш – с виду безобидный, а на деле кровожадный плотоядный монстр. Он имеет обыкновение втираться в доверие наивным малышам, а, когда те приведут миленького хвостатыша домой и лягут спать, выпивает досуха всю семью. В нашей деревне был такой случай.
— Вы… да вы… - у королевского писчего, нависшего надо мной, затрясся подбородок.
Толпа оживленно стекалась со всех сторон, обнимая нас кольцом.
— Да не благодарите, - отмахнулась, бодро вскакивая с мостовой и отряхиваясь.
— Вы уничтожили редкий экземпляр мохнатого хвостатыша! – вспыхнул парень. – За что мне вас благодарить?!
— Но вы же теперь исправите запись в графе «закрытие прорывов», - довольно улыбнулась, настырно провожая писчего к опрокинутому столу. – Обязаны! Сами все видели!
Чтобы ускорить дело, я помогла и стол поднять, и несколько анкет помять. Основательно так, до нечитаемого состояния.
После демонстрации силы дело пошло быстрее. Меня быстренько оформили в группу опытных. Я взяла под уздцы свою любимицу Пирлипат, и, проверив учителя в дорожной сумке, повела лошадь к стойлам, в надежде, что где-нибудь в том районе сыщется туалет или, на худой конец, густая растительность. Прости Маргес, вот-вот согрешу!
Но Маргес меня явно любит. Передав Пирлипат вместе с учителем королевскому конюху, я вышла во внутренний двор и порыв ветра указал верное направление. Немного поплутав вокруг хозяйственных построек, я нашла и уборную, и общественные умывальники, и летнюю кухню. Участницы, прошедшие раньше меня, беззастенчиво мылись, черпая воду прямо из деревянных лоханей, угощались напитками, отдыхали в огромных белоснежных шатрах и лениво переговаривались.
