Как они могли так поступить? И с кем – со мной! Как могла моя Светка? А Толя? Я же всегда давала ему списывать! Юле, Вите и другим помогала с лабораторками, Малика выручала в столовой – давала когда 50, когда 100 рублей, и не всегда он возвращал. Про Ваню я вообще молчу. Я спасла его от бэшек, а теперь он спокойно отвернулся от меня, как все? Я не узнавала одноклассников. Вдруг оказалось, что люди, которых я знаю много лет, совершенно мне чужие. И непредсказуемые. Я всегда выкладывалась ради них. Клянчила нам поездки, дискотеки и праздники. Все на себе тащила. И вдруг выяснилось, что это ровным счетом ничего не значило. Они отвернулись по щелчку. Значит, вся наша дружба была понарошку, у меня здесь нет настоящих друзей.
На одной из перемен Север наконец соизволил посмотреть на меня. Вот он стоит, с непринужденным лицом болтает с девчонками из своей свиты, а затем смотрит на меня. И вот у него уже надменный суровый взгляд судьи. Он уверен, что, став зачинщиком бойкота, поступает правильно.
К пятому уроку обида задушила гордость. Увидев, как Света на перемене куда-то выходит, я направилась за ней. Она зашла в туалет. Я влетела за ней и захлопнула дверь. Света обернулась.
– Тут никого нет, – сказала я. – Так что перестань делать вид, будто я невидимка. Что происходит, Свет? Что за цирк вы устроили? – Я заметила, что Света смотрит на дверную ручку. – Я не выпущу тебя, пока мы не поговорим.
Вид у Светы был беспомощный. Она колебалась: нарушить бойкот или нет? Наконец она тяжело вздохнула и решилась все мне объяснить.
Урок 9
Правовой статус изгоя
САША
– Это не я придумала, а Панферов, – сказала Света.
– И все поддержали? Вот так просто? – поразилась я.
– Да. Ты же знаешь, какое у Севера влияние. Его наложницы, естественно, за него. И сборная тоже. Итого против тебя было настроено человек шесть – это те, кто из верхушки. Остальным Панферов стал промывать мозги.
– Когда вы все это успели? – поморщилась я.
– Еще вчера, в переписке.
Все понятно. Они обсуждали все в наскоро созданном чатике, куда меня, естественно, не позвали. Как, интересно, они его назвали? «Орлова – крыса»? «Мы ненавидим Сашу»? Кто-то сразу поддержал идею бойкота, кого-то пришлось уговаривать.
– А что насчет тебя? – спросила я. – Какой метод Панферов применил, кнут или пряник?
Света смутилась и ненадолго замолчала. А потом, вытянувшись и, как мне показалось, даже привстав на цыпочки, сказала с вызовом:
– Меня наконец-то увидят, Саш. Поймут, какая я. Я перестану быть приложением к тебе. Раньше я чувствовала себя твоим аксессуаром или тенью, ты меня такой сделала. Они не считались со мной, и на вечеринки меня звали только за компанию с тобой. И ты сама ко мне так относилась и выставляла такой перед всеми. Я была удобной подругой, которая всегда рядом, но рядом настолько, насколько тебе нужно, и ни миллиметром больше. Не дай бог я окажусь в центре внимания или стану общаться с кем-то за твоей спиной. Тебе же сама мысль об этом невыносима, как так: я кому-то интересна, а ты нет? Теперь все изменится.
– Да что ты несешь? – ошарашенно принялась защищаться я. – Когда я с тобой так поступала? И перед кем тебя такой выставляла?
– Например, перед Салтыковым, – едва ли не со слезами сказала Света.
– Чего? При чем тут Салтыков? – Я закрыла голову руками. У меня сейчас просто мозг взорвется!
– При том, что он мне нравится! – Это был уже отчаянный вопль.
