– Как великодушно с твоей стороны, – вслух ответила я Райну. – И как бескорыстно.
Он уперся ладонями в стол, глядя мне в глаза.
– Думаешь, мне хочется всего этого? – резко спросил он. – Думаешь, я хочу слушать, как ты каждую ночь плачешь?
Я побледнела.
Увидев мое лицо, он поджал губы. Я буквально наблюдала, как он мысленно отчитывает себя за произнесенные слова.
Да, он мог слышать мои всхлипывания. Я это знала. Райн постоянно замечал все, что мне хотелось бы скрыть от него. Но получить подтверждение… это нарушало нашу негласную договоренность. Мои щеки покраснели.
Я отошла, желая подальше отодвинуться от Райна. Он же, наоборот, приблизился. Он смотрел на меня пристально, не мигая. Мне было не увернуться от его взгляда. Казалось, он схватил меня и припечатал к стене.
– Я сделал тебе предложение, – тихо напомнил он. – В ту ночь, когда мы…
Он запнулся. Остаток фразы я услышала у себя в мозгу: «В ту ночь, когда мы поженились».
Мы оба ни разу не заводили разговор о нашей свадьбе, словно ее и не было.
Я снова попятилась, а он приблизился.
– Ненавижу это место. – Он судорожно выдыхал слова, будто вырывал их из груди. – Ненавижу здешних вампиров. Ненавижу этот замок. Ненавижу эту поганую корону. Но к тебе, Орайя, у меня нет ненависти. Ни капли.
Его взгляд потеплел. Мне отчаянно хотелось отвернуться, однако я продолжала смотреть на него.
– Знаю, я подвел тебя. Наверное, я и сейчас… – Он встряхнул головой, словно хотел заставить себя прикусить язык. – Но мы с тобой одинаковые. Ты единственная, кто мог бы мне помочь построить новое королевство. И если честно, я… я не знаю, смогу ли я это сделать без тебя.
Наконец я все-таки отвела взгляд от Райна. Глаза скользнули по столу Винсента, по картам и планам бывшего короля. Райн нависал над ними, уперев ладони в бумаги. Здесь все напоминало о королевстве моего отца и о том, как горячо он любил Дом Ночи.
Королевство моего отца. Мое королевство.
На затылке слабо пульсировала печать наследницы. Грудь жгло все сильнее. Я ощущала зуд, как от укуса.
«По крайней мере, часть их уберется с нашего пути», – сказал мне тогда Райн.
Я помнила, с какой небрежностью он это произнес, а ведь речь шла о тех, кто теперь уповал на меня.
– Тебе не нужна помощь хиажей, – резко бросила я. – Ты же занят истреблением всех нас.
– Нас? – Райн мгновенно изменился в лице; его исказила зловещая гримаса, которую он не собирался прятать. – С каких пор появилось это «нас»? Хиажи никогда не считали тебя равной им. К тебе и таким, как ты, они относились не лучше, чем к скоту. Они тебя презирали, они…
– Ты убил моего отца!
Эти слова вырвались из меня. Обвинение, отвратительная правда, не дававшая мне покоя несколько недель подряд. Стоило мне взглянуть на Райна, эти слова звенели в моих ушах. Все обвинения: «Ты убил моего отца, ты мне врал и помыкал мной».
ТЫ… УБИЛ… МОЕГО… ОТЦА…
Они заглушили слова Райна.
Они заставили его замолчать, а затем повисли между нами: ощутимые и острые, как кинжалы.
Ты… убил… моего… отца…
Я не сразу поняла, что произношу их вслух. Слова прорывались сквозь мои стиснутые зубы.
С каждым словом я вновь переживала расправу Райна с Винсентом, когда его магия придавила Винсента к стене. А потом тело Винсента стало сползать на пол, превращаясь в груду истерзанной плоти.
Вокруг моих сжатых кулаков закружился серебристый дымок. Я тяжело дышала, вздымались и опускались плечи. Грудь болела… богиня свидетельница, грудь болела так, что я почти теряла самообладание. В это ужасающе долгое мгновение я была уверена, что вот-вот распадусь на куски.
