– Приду. – И она пришла не большая с озорными глазами она сразу выбила у него почву из-под ног. Все закрутилось очень быстро, и он уже не понимал, почему он каждый вечер ждёт, когда трава зашелестит под её ногами. А она шла к нему, словно во сне едва касаясь земли.
Они лежали рядом как два переплетённых ростка.
– Скажи, а ты женат?
– Нет.
– А был?
– Давно.
– А дети?
– Нет.
– А где она сейчас?
– Не знаю.
– Я ничего о тебе не знаю. Кто ты? Откуда? Как попал к нам?
– Просто человек. Проезжал мимо, понравилось, я остался.
– А откуда ты ехал, куда?
– Так ни откуда, ни куда.
– Скрываешь ты, что то? А ты не беглый?
– Нет.
– Ладно, потом расскажешь. Все, таки хорошо, что ты забрёл к нам, а то ведь мы могли не когда не встретиться.
– Да.
Она уходила так же тихо, как и приходила. А он ещё долго всматривался в предрассветную степь в надежде, что она вдруг вернётся. И уже никогда не покинет его.
– А я для тебя кто? – Спросила она, тая в тумане.
– Тот, кого я искал всю свою жизнь.
– Тогда приходи завтра ко мне. – Донеслось из бело-молочной сыворотки.
– Приду.
И он пришёл.
– Заходи – На дворе его встретил её отец. – Сейчас баньку натопим, попаримся. Давай пока по маленькой. – Он открыл бутылку и разлил по стаканам. – Ну, давай за все. – Они выпили. – А ты сам то, с каких краёв будешь?
– Так, из, далека.
– Понятно. А с Любкой, что у тебя, серьёзно?
– Серьёзно.
– Ну, что ж уже что-то. Дом то у тебя, где есть?
– Вон. – Он кивнул на байк.
– Значит, перекати поле.
– Значит так.
– Да, мужик без дома, без семьи, что куст без корней. Куда занесёт неизвестно. Любка, девка хорошая только доверчивая больно. Ты уж её не обижай.
– Не обижу.
– А то смотри, переезжай к нам, что тебе в рыбацкой хибаре гнуться. Поди, холодно по ночам.
– Нормально отец, спасибо.
– Ну, да…
Любка высунулась в окно. – Мужики, давайте в баню и за стол у меня все готово. – Да Любань мы мигом. Ну, пойдём в баньку, а то получим с тобой по первое.
Горячий. густой туман, отходил от раскалённых камней и стелился по полокам, окутывая расслабленные тела. Веник взлетал, под потолок и ложился на спину, берёзовыми листами разгоняя по всему телу застывшую кровь. Пар отлетал, освобождая тело от всего, что тяготило его. Пахло мятой и чабрецом.
– Ну что мужики проголодались, ну-ка налегайте. Картошечка вот, утка, сало, огурчики, давайте.
– Люб, а где гвоздь программы.
– Ой, отец тебе бы только гвоздь больше ничего не надо. Сейчас. – И она достала из холодильника графин.
– Ну, вот совсем другой расклад. – Прозрачная, ледяная струйка полилась в рюмки. – За встречу, так сказать за знакомство. А то смотрю, Любка по вечерам пропадать стала. Ой, думаю не спроста…
– Да ладно тебе.
– Ну, что ладно? Я тебе так скажу. Не должен человек один быть. Не по-христиански это.
– Пап, прекрати.
– А ты не встревай, имею я право на своё суждение вон, слава богу, девку, какую вырастил. И красавица и по хозяйству на все рукиё. не спорь со мной, отец лучше знает. А то ведь так можно до старости по хибарам бегать. А мужику дом нужен, семья, что по свету то мыкаться. К делу себя приложить надо. А то старость придёт, а ни кола, ни двора один мотоцикл. Я правильно говорю?
– Правильно.
– Вот видишь Люб, а ты в мужские разговоры встреваешь. Так что подумайте об этом оба. За это давайте и выпьем.
Вечер катился к ночи. Было хорошо, просто сидеть и смотреть в её глаза. Впервые дорога не звала его. Призраки прошлого не гнались за ним заставляя менять города и посёлки. Он как будто нашёл, что искал. Отец Любы, что то рассказывал, а Люба сидела рядом с ним, и обняв за руку прижимаясь к его плечу. Вот она рядом – думал он – Стоит только протянуть руку и конец всему, что заставляло его бежать, от настигающей пустоты. – Он обнял её.
