Лиза с каким-то непонятным мне намёком склонила голову, и я деловито закивала, будто поддерживая её. Хотя я и не представляла, о чём вообще речь.
– Ты откуда? В каком районе живёшь? – не унималась Лиза.
– В Ленинском, – просто ответила я и замолчала. Нечистая не может врать, а рассказывать всё я уж точно не собиралась.
– Всё же недалеко от собора, да? Говорила же, что видела тебя, – усмехнулась Лиза, облизывая длинные и тонкие пальцы. Продолжила: – На самом деле я тоже возле собора живу. На Конёнкова. Ты наверняка знаешь, где это. – Кивнув в ответ, я напряглась: улица была очень близко с Домом. Очень. И хотелось верить, что Лиза не видела меня прямо возле него. Или заходящей туда. – Дом от бабушки достался. Мама хотела его продать, но бабушка в завещании указала, что дом она дарит мне. И теперь до моего восемнадцатилетия мы живём там, где нет водопровода, нормального туалета и стабильного отопления. А денег, опять же нет, чтобы просто взять переехать обратно…
Непроизвольно я вздрогнула: как похоже по описанию на Дом из прошлого.
– То есть ты не местная? Вы откуда-то приехали? – спросила я и шикнула на любопытство: тихо, зачем нам эта девчонка? Хотя… Если она пригласит меня в дом. Если она хоть немного доверится мне… Давненько я не проделывала подобного, но попробовать подружиться можно было бы.
– Мы жили в Подмосковье. Два года назад оставили съёмную квартиру и переехали сюда, присматривать за бабушкой.
– Но теперь бабушка умерла, – чуть слышно проговорила я, нахмурившись: и зачем люди ставят своих родных в такие неловкие положения. Наверняка бабушка Лизы видела, что им неудобно жить в этом доме.
– Да, умерла, – эхом отозвалась Лиза и опустила взгляд в землю. Плечи её поникли, она сама стала такой серой, грустной, и только желтоватый страх загорелся ярче, окутывая Лизу светом. – Три месяца назад.
Теперь понятно, почему Лиза не заглядывала в Дом раньше.
– Не расстраивайся. Это ведь естественно, – тихонько ответила я. – Без смерти люди не будут ценить жизнь. Они вообще перестанут ценить то, что имеют.
– Это-то понятно, – мотнула головой Лиза. Рыжина полыхнула на солнце огнём. – Просто бабушка болела и под конец мучилась. Жалко её. Было. Да и сейчас жалко, что уж там. Она уже встать не могла с кровати, но всё рассказывала про детство, про прошлое, про сестру и дедушку, и про войну. И она много плакала.
У меня по спине побежали мурашки. То ли от истории, то ли от грустного голоса Лизы, то ли от мучений человека в целом. Почему смерть не может просто забрать его, не заставляя переживать… такое.
Мимо собора мы шли молча. Словно тема смерти обязывала почтить её.
– Грустно, но такова природа вещей, – Лиза остановилась на повороте на её улицу. – Тебе куда?
– Мне? – я заозиралась, словно забыла, куда идти. Или просто не хотела. Хотя к Дому уже тянуло, звало. Там спокойно, прохладно и приятно пахнет бетонной крошкой. Повертев липкую палочку от сладкой ваты в руках, я вновь посмотрела на Лизу: джинсовая куртка, под которой была белая футболка, и светлые джинсы. Она выглядела не так, как приходила в Дом. Там она была более жёсткой и в тёмной одежде. А сейчас передо мной была как будто мягкая Лиза. Неопределившаяся.
– Слушай, пошли ко мне в гости? – наверно, она заметила моё замешательство и нежелание куда-то идти. Которое я так усиленно показывала, да. Но… ох, мне ещё надо успеть подготовиться к приходу гостей!.. Ну ничего, успеется. Давно меня не приглашали и не пускали домой. Ой как давно.
