Поднялся радостный гвалт, народ повалил в храм. Я соскочила с берёзы и под прикрытием толпы шмыгнула внутрь, стараясь не попасть гостям под ноги, а служителям храма — на глаза.
За проёмом начинался огромный зал, тоже перламутровый, но не розовый, а льдисто-бледный, в молочных переливах. Текучие очертания стен и потолка напоминали своды карстовой пещеры, откуда на нитях-паутинках свисали кусочки цветного стекла. Свет, наполняющий воздух, заставлял их вспыхивать и переливаться.
Я юркнула в нишу у входа и спряталась за статуей Свяны в алом уборе невесты. Подглядывать за церемонией охоты не было. Будто я свадеб не видела! С закрытыми глазами могу рассказать, что там происходит.
Слева стоят полукругом семь статуй Свяны, справа — семь статуй Свена. У дальней стены высится глыба хрусталя — алтарь, перед алтарём — Венчальный Лабиринт, намеченный дорожками из красного янтаря. Сейчас жених и невеста вступят в него с двух сторон, чтобы сойтись в центре и обменяться браслетами. Дорожки засияют, грянут песнопения…
Так и есть! Женский хор — небесные голоса.
Распорядительница поднимет жезл и коснётся хрустальной подвески над алтарём. Малиновый звон разольётся по залу, и его подхватят, закачавшись, кусочки стекла на нитях. От них полетят разноцветные отсветы — и станут бабочками, которые закружатся над гостями.
Только ко мне не надо… Кыш!
Два года назад на Вериной свадьбе мне на плечо опустилась золотая бабочка. Служительница-ули сказала, что в моей судьбе грядут чудесные перемены. Если это они и есть, то благодарю покорно, больше не надо!
Бабочка пощекотала мне нос сияющим крылышком и порхнула прочь.
Вера — это моя подруга. Самая близкая. Она вышла замуж по большой любви и уехала на западное побережье, в Керст.
Вера знала, что я оборотень, и ни капли не боялась. В детстве мы проказничали на пару: я — кошкой, она — человеком.
Вера писала, что неподалёку от них тоже живёт оборотень. Живёт, не таясь, угощает соседей домашним вином и знает много занимательных историй. Возможно, ему известно и как вытащить из Небыли запертое там человеческое тело.
Но… могу ли я доверять незнакомцу, если меня предал самый родной человек?..
Мама поздно вышла замуж. Тогда ателье свадебной моды ещё не было, а была обычная портняжная мастерская, которая принадлежала сестре бабушкиного покойного мужа. Родовой дом Эльсов в деревне сгорел, и бабушка с мамой перебрались в Свеянск — к ней. Спустя некоторое время бабушка сошлась с дедом Полканом. А мама осталась. И десять лет работала за кров, еду и тёткино обещание отписать ей мастерскую.
Тётка поставила условие: никаких мужчин. И чтобы, пока она жива, мама думать не смела о замужестве и детях.
А потом с севера пришёл папа. Из холодной тайги, где потомки вайнов живут по старинному укладу и говорят на языке воинов, покоривших Ригонию пять сотен лет назад…
Легенды гласят, что в незапамятные времена наш полуостров принадлежал «народам моря, солнца и ветра». После них, и это уже не легенды, а история, его делили между собой племена ригов и гобров. Затем из дремучих лесов в центре материка хлынули светлобородые гиганты с острыми топорами. Они быстро захватили окрестные страны и готовились напасть на Ригонию с двух сторон. С северо-востока, из только что провозглашённого королевства Вайнор — через узкий перешеек, соединяющий полуостров с остальной Оссиденой. И с юга, через Круглый залив, за которым вожди мелких вайнских племён всё ещё делили власть и рвали на части покорённые земли.
