— Ложь! Нет такого колдовства!
Всё полетело кувырком. Ёлки, избушки, ледяные утёсы закружились в снежных клубах. Или это меня качало, несло и подбрасывало?
— Не надо! Перестаньте! Пожалуйста!.. Мне плохо, я задыхаюсь! Хватит!..
И всё закончилось.
Упал мрак, я вздохнула полной грудью и под шум крови в ушах уплыла в бездонный омут, где было тихо и покойно…
6. Глава 6, полная подозрений, опасений и домыслов
Кошка спала, и Рауд перенёс своё сознание в ловушку. Это было проще, чем погружать себя в принудительный сон — и определённо безопаснее. Постороннего, даже сновидца, родовая ловушка без ключа не впустит. А тело, оставленное без защиты… Кошка сейчас не в силах дотянуться до собственного хвоста, не то что причинить вред человеку.
Её крик до сих пор стоял в ушах.
Женщина. Кошка. Оборотень. Надо же было так ошибиться…
Рауд покачал головой.
Отец появился сразу — будто ждал его. Наверняка ждал. Высокий, худой, слегка нескладный, сумрачно-карие глаза смотрят пристально, огненно-рыжие волосы, по обыкновению, всклокочены. Только маме удавалось превратить это сорочье гнездо в причёску, подобающую владыке стихий, графу и члену Королевского Собрания. Ныне рядом с отцом не было никого, кто следил бы за его видом, и Рауд втайне радовался этому.
За месяцы, прошедшие с их последнего разговора — с их крупной ссоры, что там говорить, — в отцовских вихрах прибавилось серебряных нитей. И ни одна не указывала на владение фамильной силой. Бывший граф Дагрун Даниш-Фрост, утративший право на родовое имя после ухода в Гнездо, родился с сильным даром сновидца и без малейшей предрасположенности к магии зимы.
— Ты появился как по заказу, — сухо заметил Рауд. — Следил за мной? Мы же договорились — в мои сны ты без спросу не суёшься.
— Тебе снился кошмар, — брови у отца тоже были косматыми и сейчас сошлись над переносицей, как два рыжих медведя над выступом скалы. — Ты опять не закрылся. Забыл? Или поленился?
— Не видел смысла.
Отец сам учил, что проникнуть в чужой сон извне, если спящий не задерживается на одном месте дольше полусуток, практически невозможно.
— Чужих рядом не было. Людей, — Рауд криво усмехнулся. — Но ты прав, я учту урок.
— Где ты подцепил эту тварь? — отец неопределённо мотнул головой, указывая за пределы ловушки.
Рауд рассказал, как ощутил искорку жизни посреди терзаемой бураном ледяной пустыни — будто укол иглы в сердце.
Пока он говорил, на поляне, укрытой уютным снежком, возникло кресло, словно бы вырезанное из огромного пня. Отец уселся в него, как король на трон. Рауд сотворил себе обычное — вроде тех, что имелись в Даниш-хузе. Материя сна плохо подчинялась ему, но внутри ловушки их с отцом силы были почти равны.
Когда рассказ дошёл до личной печати богини, отец вздохнул с видимым облегчением.
— Всё-таки она не оставила тебя, — его глаза зажглись, как праздничные фонарики. — Я надеялся на это. Даже сейчас ты стоишь десятка бездарей на службе у Альрика…
Рауду с детства твердили, что уже пять поколений не появлялся на свет маг зимы с более сильным врождённым даром.
— Я не осуждаю тебя, — отец пытливо глядел ему в лицо, — я потерял это право. Мне не по душе твой выбор, но я на твоей стороне — что бы ты ни сделал и что бы не планировал сделать...
Фраза оборвалась на вопросительной ноте.
— Спасибо, — Рауд притворился, что не понял намёка.
Отец на миг сощурил глаза и медленно кивнул. Уход от ответа тоже ответ, а то, что знает один сновидец, знает всё Гнездо.
