Кошка и Токио - страница 22

Охаси мотнул головой и уставился в пол.

– Ну, ничего страшного. Сейчас просто заполним вместе эту форму. Ваша фамилия?

– Охаси.

– Имя?

– Итиро.

Кивнув, полицейский занес это в бланк.

– Возраст?

– Шестьдесят четыре.

– Род занятий?

– Ну… Надо полагать…

Офицер поднял на него взгляд:

– Вы работаете?

– Знаете, я собираю пустые банки… Но вряд ли это…

– Хм… Может, это подпадает под «утилизацию отходов»? Как зовут вашего работодателя?

– Видите ли, у меня нет работодателя как такового…

– Хм-м… Может, мне просто указать «безработный»? Так, наверно, будет проще.

– Хорошо.

– Ваш адрес?

– Э-э… как бы…

– Ночуете на улице?

– Можно сказать и так.

– Не беда, Охаси-сан. Просто сообщите нам адрес кого-нибудь из ваших родственников, если можете. Любой на самом деле сгодится. Ну, или номер телефона. Нам понадобится с ними связаться, чтобы они могли вас отсюда забрать.

– Видите ли…

– Любой ваш родственник подойдет, Охаси-сан.

– Я ни с кем из них не поддерживаю связи.

– Послушайте… – Полицейский снял очки и потер пальцами глаза. – Охаси-сан… Я хорошо понимаю, как трудно это может быть для вас. Возможно, вы рассорились со своими родственниками. И может быть, не желаете с ними говорить. Я все это полностью понимаю. Но на самом деле крайне важно, чтобы вы предоставили нам хоть какую-то информацию о родственниках. В противном случае… э-э…

– У меня есть младший брат.

– Замечательно! – В глазах у офицера заблестела надежда. – И какой у него адрес?

– Я с ним не общался уже много лет…

– Но адрес его у вас есть?

– Думаю, да.

– Великолепно. Можете записать его вот здесь. – Фукуяма подвинул к нему ручку и обрывок бумаги.

Охаси написал адрес того дома в Накано, где бывал много лет назад. И сразу же накатили воспоминания об их семейных сборищах… Как он церемонно приветствовал свою невестку, как играл с юной племянницей. Его брат Таро всегда был очень доволен жизнью. У него не то чтобы водилось много денег, но он был настолько счастлив со своей красавицей-женой, улыбчивой и жизнерадостной дочуркой Риоко и старой-престарой сакурой на лужайке в саду! Таро мог бы достигнуть в жизни куда большего, чем работать обычным таксистом. Он писал такие восхитительные стихи! Мечтательные, наполненные красочными образами… Отец невероятно им гордился.

Под той старой сакурой Охаси устраивал для двух их семей домашние чтения ракуго… Тут на глаза у него навернулись слезы. Охаси вспомнилась его давнишняя аудитория: брат Таро, невестка, племянница Риоко, а также жена и дочь самого Охаси, отец… Припомнились их улыбающиеся лица, когда они слушали его забавные истории… Но по мере того как его выступления с каждым разом становились все более пьяными и возмутительными, отец перестал на них приходить.

Таро сейчас наверняка было бы ужасно стыдно за него.

Охаси передал полицейскому бумажку с адресом. Тот быстро глянул на написанное и подвинул обратно к Охаси:

– Не могли бы вы также написать его полное имя?

Охаси написал иероглифы, обозначающие имя брата:

– Если позволите заметить, у вас очень красивый почерк. Хорошо. Я сейчас схожу и проверю информацию. Не волнуйтесь, все будет хорошо.

Какой ужасный способ вновь выйти на связь с братом после стольких лет!

Охаси вновь рассеянно взялся за кофе, наклонил чашку к губам, однако ощутил лишь остывший крупитчатый осадок со дна кружки. Во рту остался горький привкус.

Спустя десять или чуть больше минут полицейский Фукуяма вернулся в комнату вместе с человеком в гражданском костюме. Охаси тот мгновенно не понравился. Трудно было точно сказать почему, но все же было в этом человеке что-то фальшивое, несмотря на всяческие усилия казаться добрым и приветливым. Начать хотя бы с того, что он мазал волосы гелем и носил шипастую прическу, чего Охаси совсем не одобрял. Его скользкая, елейная физиономия немного напоминала того священника из церкви, что говорил такие чудовищные вещи о Хиросиме и Нагасаки.