Но прошлого не вернуть, так что остается только и дальше кусать локти.
С балкона был виден главный фасад школы и несколько окон, подсвеченных желтым светом. Их осталось всего пять – четыре на первом этаже и одно на втором. Последнее принадлежало Михал Санычу – он часто задерживался, проверяя тетради. Личной жизни, как мы знали, у него не было: жена ушла, забрав сына, вроде бы к любовнику, а может и нет. Главное, злобы он не держал и на нас не срывался, как математичка в разводе. Мужик, что тут скажешь.
На окнах колыхались оранжевые занавески, которые мы стирали дома в качестве летней практики. За ними промелькнула квадратная тень, прошла из конца кабинета в начало и скрылась в подсобке с реактивами и пробирками. В навалившейся с неба темноте подсвеченные изнутри предметы читались без труда. Глядя на окно нашего кабинета, я задумалась о Нинке и о том, почему она вечно стучала на нас. Неужели ей так уж не хотелось с нами дружить? Ведь никто не просил ее врать, только помалкивать, разве сложно? Но она упрямо выдавала любую нашу провинность. Может, ей просто нравилось смотреть, как нас отчитывают? Тогда я зря вступилась за нее сегодня. Вот только мама всегда мне говорила – тебе необязательно делать, как все. У тебя может быть свое мнение.
Я уже совсем было ушла в свои мысли, когда в окне вновь появилась тень Михал Саныча. И еще одна, над его головой.
Она походила на тучу, персональную тучу Михал Саныча. Судя по тому, как спокойно он продолжал стоять у окна, он либо еще не заметил этого странного природного явления внутри его кабинета, либо не видел в нем ничего угрожающего. Не прошло и минуты, как из тучи пролились первые капли – черные точки падали вниз, слишком быстро для воды. Михал Саныч вздрогнул, задрал голову и застыл. Странные капли продолжали падать ему на лицо, а туча на глазах уменьшалась.
И вдруг он вцепился руками в лицо, приплясывая на месте, как во время сильного мороза. Туча продолжала осыпаться на него, он побежал в подсобку, но редеющее облако легко последовало за ним. Наконец, оба скрылись, свет в классе погас, и окно сравнялось с остальными соседями.
Я закрыла глаза и зажала рот рукой.
«Мне почудилось, – повторяла я про себя. – Почудилось. Отсюда ничего толком не видно, далеко. Ничего там не было. Это все кошмар, будь он неладен, я все еще сплю, да, точно – это очередной дурацкий сон».
Я сдавила пальцы в кулаки так, что ногти больно впились в ладонь. Нет, не получается проснуться. Значит, все наяву?
И что теперь делать? Позвать на помощь? Но кто мне поверит? А если не поверят, то что – бросить Михал Саныча? Он, конечно, мужик крепкий, но уже немолодой и к тому же прошлого поколения – ни черта не понимает в гаджетах и доверяет только собственным глазам.
Под оглушительный стук сердца в ушах я приоткрыла веки. Руки у меня дрожали, в груди бухал молот, по спине сползла змейка холодного пота.
Окно по-прежнему зияло пустой глазницей. Значит, Михал Саныч так и остался в подсобке, один на один с этой жуткой, напавшей на него тучей! Я вспомнила, как он вцепился в свое лицо, будто хотел отодрать кожу и вырвать себе глаза. Меня затрясло, я вскочила на ноги, еще не зная, чем могу помочь, но точно не собираясь оставаться на месте. Сбежала по лестнице и помчалась к школе, в голове у меня стучало: «Нужно позвать на помощь!»
На входе охранник Пал Палыч перехватил меня за локоть:
