Космос – моя работа. Записки конструктора. - страница 18

Мне не повезло в том году со здоровьем. Во время зимних каникул я заболел жесточайшей ангиной, и все дни каникул провалялся дома. В период выпускных экзаменов у меня разболелись зубы, на правой щеке образовался флюс, поднялась температура, перешло это всё в воспаление надкостницы. Серьёзно встал вопрос о переносе части экзаменов на более позднее время. Я и слушать не хотел об этом, так как это срывало все мои планы поступления в этом году в институт. Так что два экзамена я сдавал с флюсом, один из них без подготовки с температурой 38 градусов.

При сдаче выпускных экзаменов со мной произошел казус по письменной математике. Я быстро справился с заданием, ответы сходились. Сдав задание, я отправился домой. Через некоторое время пришла взволнованная Галина Павловна и сообщила, что-решил-то я всё правильно, но в словах «параллелепипед» не в том месте поставил два «л». Поскольку это слово было написано на школьной доске как условие задачи, то учителя посовещавшись, решили разрешить мне эту ошибку исправить, зачеркнув и написав правильно.

Забегая вперёд, следует отметить, что эта досадная моя невнимательность в итоге дорого мне обошлась. Именно по этой причине в областном отделе образования мне снизили отметку по математике до четырёх и не утвердили серебряную медаль.

В конце учёбы в десятом классе произошло ещё одно событие, которое могло кардинально изменить все мои планы на будущее. Дней за десять до начала выпускных экзаменов всех мальчишек вызвали в районный комитет комсомола. Пригласили нас в кабинет секретаря, где уже сидели несколько военных в чинах полковника и подполковника. Как потом оказалось, это были вербовщики из высших военных училищ.

Нам сообщили, что принято решение о Сталинском наборе в высшие военные училища, и мы, как комсомольцы, обязаны /откликнуться на этот призыв. Все, кому позволяет здоровье, должны после окончания школы поступать в военные училища.

Для подкрепления серьёзности этого заявления нам сказали, что аттестаты об окончании школы на руки выдаваться не будут, а прямо через военкомат будут направлены в то училище, которое каждый из нас, исходя из своего желания и здоровья, выберет. На следующий день нас всех направили в поликлинику проходить медицинскую комиссию.

Комиссию я прошёл и был признан годным к строевой службе. Я помню, какой расстроенный пришел я с этой комиссии к Альбине. Рушились все наши планы на будущее. Она, как могла, успокаивала меня.

Кто-то из знакомых разъяснил мне, что поскольку я учусь раньше на год своих сверстников и к воинской повинности я ещё не приписан, то могу отказаться от поступления в военное училище, и заставить меня не имеют права.

После сдачи выпускных экзаменов процедура повторилась, только уже пригласили тех, кто прошел с положительным результатом первую комиссию. На сей раз, комиссия проходила в здании военкомата, и в ней принимали участие не только врачи, но представители училищ, военком и представитель райкома комсомола.

Ещё была особенность, которая меня тогда шокировала – перед всей комиссией надо было стоять в абсолютно голом виде и вести дискуссию. Не знаю, с какой целью эта унизительная процедура производилась, почему перед этой дискуссией нельзя было дать человеку одеться или хотя бы надеть трусы?

В итоге поступать в военное училище я отказался, сославшись на то, что хочу учиться на авиационного конструктора. С мнением военкома, что любой солдат на посту с ружьём для Родины полезнее инженера, я не согласился. Вопрос получения диплома на руки для меня был решён. Планы на поступление в авиационный институт опять обретали реальность.