И Никита рассказал, что летом, после поездки в дом отдыха, Танька пригласила его в цирк, потому что ей подарили два билета, а пойти было не с кем. Ну и закрутилось. Две недели они встречались каждый день, а потом разъехались кто куда, переписывались, а за неделю до школы Никита сдрейфил и перестал сам писать. Она обиделась, а теперь ещё вот.
– Ну что скажешь – поздняк метаться? – обречённо спросил он.
– Посмотрим, – многообещающе сказал я.
– Что посмотрим? – уточнил Никита. – Как они в теннис рубятся?
– Тебе надо с ней поговорить, – заявил я со знанием дела.
– Не хочу.
– Тогда написать! Точно!
Я достал телефон и загуглил письмо Онегина к Татьяне.
Я к вам пишу – чего же боле?
Что я могу ещё сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Никита недоумённо поднял бровь.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчать хотела…
Я осёкся, а Никита рассмеялся.
– Сорри, не то. Сейчас.
И я открыл другую ссылку.
Предвижу всё: вас оскорбит
Печальной тайны объясненье.
Какое горькое презренье
Ваш гордый взгляд изобразит!
Я прочёл несколько строф про себя и продолжил вслух:
Чужой для всех, ничем не связан,
Я думал: вольность и покой
Замена счастью. Боже мой!
Как я ошибся, как наказан…
– Чувствуешь? – пихнул я Никитку. – Как раз то что нужно! Вольность – не замена счастью!
Я знаю: век уж мой измерен;
Но чтоб продлилась жизнь моя,
Я утром должен быть уверен,
Что с вами днем увижусь я…
– Ты серьёзно? – ухмыльнулся Никита.
– Абсолютно, – заверил я. – А хочешь, давай сами:
Я к вам пишу, чего же боле?
Я вёл себя как идиот.
Теперь, я знаю, в вашей воле
Мне дать от во́рот поворот.
– Как идиот значит? – обиделся Никита. – А ты себя как ведёшь?
– Аналогично, – сознался я.
– Может, Вергилию задействовать?
Я немного расстроился, что моя гениальная задумка и не менее гениальный экспромт отвергнуты, но вариант с Вергилией действительно был вполне рабочим.
– Да, я поговорю с ней, – пообещал я.
– Спасибо.
И тут Никита поднял взгляд на кого-то за моей спиной и сделался окончательно несчастным. Я, не оглядываясь, смекнул, что к чему, и протянул ему руку, чтоб попрощаться.
Никита пожал и придержал, видимо, не желая оставаться с Татьяной наедине. Но я безжалостно его покинул. А вечером написал и убедился, что всё путём. Что ж, дураки учатся на своих ошибках, а умные – на чужих. До «Алых парусов» я ещё не доумнел, а вот кино – почему бы и нет. Тем более если Венька с Алисой туда ходят.
И я попросил маму посоветовать. Я бы мог и сам изучить афишу, но знал, что мама подойдёт к выбору более ответственно.
Мама выбрала нам «Повелителя ветра» – биографический фильм о кругосветном путешествии Фёдора Конюхова на воздушном шаре. Долго сокрушалась, что не романтично, но ничего достойного больше не нашлось. Она сделала последний безнадёжный заход насчёт «Алых парусов», но я был непреклонен.
– Это, конечно, не очень солидно для дня рожденья, – вздохнула мама, – но надо с чего-то начинать. Это что, первое свидание выходит?
Судорога свела мне челюсть.
– Пожалуйста, не говори больше это слово, – попросил я очень настойчиво.
– А что такого? – не поняла мама.
– Ужасное слово.
– Странный ты, – пожала она плечами. – В кино никакой еды не покупай – Маруся не оценит, если ты будешь хрумкать во время сеанса, а вот после можно зайти в кафе. Я подберу что-нибудь подходящее поблизости.
Я чуть не заплакал: во-первых, надо найти кафе, не сообщая о том, что это мамин выбор, потом сидеть вдвоём, выбирать блюда и с серьёзным лицом делать заказ, а официант будет его принимать, пряча снисходительную улыбку.
