– Ась? – спросила бабулька для уточнения.
Богатырь наклонился поближе к уху хозяйки дома и гаркнул:
– Мы не за так, а за медный пятак!!!
– Да слышу я, слышу! – заковыряла в ухе бабка. – Хотя, похоже, этим ухом уже не слышу. А где вы? Кто ещё с тобой?
– Я Волька, крестьянский сын, казак из Раздоров, и мой котейка, – ткнул пальцем вниз Волька.
Бабка нагнулась и прищурилась, поднося пламя ближе к котэ. Пушок сидел со своим обычным презрительным выражением морды и нетерпеливо ждал, когда малахольный и глухая бабка, наконец, поймут друг друга, хоть где-то их мысли должны же найти общие точки соприкосновения.
– Ой, батюшки-светы! Какой симпатичный котька! – воскликнула бабка, а Пушок предупредительно на неё зашипел, чтобы не обольщалась на его счёт.
– Ладно, не кипятись, не буду тебя трогать, котик-котик, мяконький животик, – улыбнулась бабулька. – А меня Агафьей величать. Чего пожаловали, гости незваные, чего хотели? И что там было про медный пятак? Остановимся на этом моменте подробнее.
– Обвечеряти бы нам с котейкой. А коли есть возможность, то и поесть-попить не мешало бы. Вот деньги, – достал витязь мошну и открыл.
Бабка за всю свою жизнь, проведённую в труде и поте в полях в раковых позах, никогда не видела столько денег: в мешке гостя были полушки, алтыны, копейки, гривенники, серебряные рубли, общая сумма монет была около десяти рублей. Доверие её к ночным захожим резко возросло.
– Ну, Волька, крестьянский сын, раз уговор был про пятак, то пятак и возьму. В хате положить, увы, негде, ты со своим весом трухлявые лавки совсем переломаешь, а вот на сеновале – пожалуйста. Туда же дам вам с котькой кашу и молока. Добро?
– Добро, бабка, мы не привередливые.
Всеволод и Агафья посмотрели на Пушка, тот всем видом показывал, что он очень привередливый, но сказать вслух ничего не может. Вот такая вот тирания кожаных над его пушистым величеством.
– Ну вот и ладушки! – удовлетворённо хмыкнула бабулька. – Утром деньги, вечером стулья.
– Чего?
– Пятак, говорю, вперёд давай!
Тут богатырь засмущался, покраснел и встал столбом.
– Э… Гм… Бабка Агафья, ты того: сама возьми из мошны, сколько надобно.
– Ой, батюшки-светы, а ты чего, милок, считать не умеешь?
Волька опустил взгляд.
– Не умею… Не успел още научиться.
Глаза Агафьи алчно загорелись, она не хотела упускать свой шанс и собиралась взять точно больше пятака, раз подвернулась такая возможность. Старушка потянулась в мошну за целым серебряным рублём. Тут откуда-то снизу вылезла серая лапка и ощутимо треснула ей по ладони, бабка тут же одёрнула руку и присмотрелась, откуда ей прилетело. Это был Пушок, уже перепрыгнувший на локоть Вольки. Как потом будет думать Агафья, ей явно пригрезилось, но в тот момент котяра чётко сложил лапку в кулак и молча ей пригрозил, а чтобы не оставалось сомнений в его знаках, он ещё и выпустил когти. Хозяйка аккуратно и медленно вытащила из мошны алтын и две копейки, показала проверяющему. Котейка натянул улыбку и подтверждающе махнул лапкой. Сделка состоялась.
Бабулька отдала свою свечу Вольке и показала в сторону хлева. Богатырь с Пушком прошли внутрь через дверной проём, самой двери не было. Тусклое сияние свечи осветило внутреннее пространство скотника: справа у яслей стояла чёрно-белая козулька с двумя козлятами и задумчиво жевала сено, слева был огромный стог сена, под ногами, естественно, валялся целый слой козьего помёта. Кошак сначала учуял запах мышей, а долей секунды позже и увидел: две мышки пискнули и рванули в разные стороны, спасая жизнь. Ещё через миг Пушок сидел, а из его рта торчал мышиный хвост, который он потихоньку засосал внутрь, как макаронину. Ужин, таким образом, у котэ уже состоялся.
