В общем, всё как всегда.
Не считая того, что спала Маринка в воздухе. Не меньше чем в метре над кроватью.
Беззвучно всхлипнув, я очень осторожно подошла к дочке вплотную и подвела под неё руки.
— М-м-м… — промычала Маринка, переворачиваясь на другой бок.
О боже!..
Я потянула её к себе. Удалось. Как и прошлой ночью. Прижав к себе и почти не замечая тяжести, опустила дочь на кровать. Укрыла. Постояла рядом — даже не знаю сколько. А потом убежала на кухню, трясущимися руками поставила чайник, села и тихо разрыдалась.
Я не сплю!
Моя дочь — лунатик?! Но это было бы полбеды. Это, кажется, лечат… Только лунатики — они же ходят во сне? А не висят в воздухе над кроватью! Так вообще не бывает. Я никогда о таком не слышала!
Хотя в свете сазана, превратившегося в человека, а потом в кота, удивляться, наверное, нечему… Видимо, лечить нужно меня. Иначе завтра на моём балконе устроят стоянку инопланетяне.
Накидав себе без счёта кофе в чашку, я сбегала за мобильником и закрыла дверь на кухню.
— Ян?
— М-м-м… — промычала мне в ухо подруга.
— Ян, ты спишь?
— Угу…
— Я-ан, проснись!
— Уже, — хрипло ответила она. — Я на дежурстве так-то. А ты чего среди ночи?
— Ы-ы-ы… — сообщила я, размазывая по щекам слёзы, и от этого Янка, похоже, проснулась окончательно.
— Данилова! Соберись! По какому поводу сопли?! Случилось что?
Ну да. Не каждый день я звоню, рыдая в трубку. И никому другому в такое время и в таком состоянии звонить не стану. Только ей.
— Ясь, у меня Марина…
— Что?! Что с ней?! — перепугалась Янка.
Кое-как, перемежая слова всхлипами и шмыганьем, я изложила ситуацию.
— Сойка… — сказала моя подруга очень странным тоном. — Послушай, ты вот что…
— Я тоже думаю, что меня глючит. Но ты можешь приехать и посмотреть. Может, это мне в психушку пора, а не Ма-аришке-е-е… Можешь приехать?
— Не реви! Я не могу сейчас, вдруг вызов. Успокойся, всё нормально. Она спит?
— Спит! Что-о норма-ально? Что тут нормального?!
— С Мариной всё нормально! Скажи мне, Данилова, у неё месячные пошли, да? Когда?
— При чём тут?..
— Я тебя просила мне сказать, когда начнутся! Просила?!
Нет, я точно рехнулась. В психушку надо было звонить, а не Янке.
— Просила… — согласилась я.
— Когда начались?
— Да вот в марте.
— Ты почему мне не сказала?! — рявкнула подруга.
— Ян, ты-то в уме? Ну… Я забыла. Да. Но при чём тут…
— Так, успокойся! Всё хорошо, поняла? Я приеду сразу, как сменюсь. Отметим.
— Чего-о отметим? — снова всхлипнула я.
— Взросление Марины Викторовны отметим. А сейчас иди в кровать. Прямо сейчас! Быстро! — потребовала Янка.
— Ну иду…
— Отлично. Легла? Умничка моя! А теперь спи. Спи, Сойка. Всё хорошо… Засыпай, душа моя… Слушай меня и засыпай… Спят усталые игрушки… книжки спят…
Мокрые глаза закрылись сами собой. Я даже одеяло натянуть на себя не успела. Зато чувствовала, что Янка не только поёт мне колыбельную, но и словно сидит рядом, держа за руку. И гладит предплечье, ласково так, тихонечко… как мама…
А ведь я ей ещё про сазана не рассказала…
***
На дверку моего холодильника прицеплен магнитик с изображением овцы, распластавшейся перед открытым ноутбуком, и надписью: «Требую отменить утро». Я не веду ночной образ жизни, но с овцой согласна. В том плане, что не верю, будто утро мудренее вечера. Вовсе нет! Особенно когда сильно недоспала…
Маринка выглядела, слава богу, как всегда: зевала, тормозила и, поедая яичницу с колбасой, сонно мне улыбалась. Никаких следов ночного ужаса…
