Прошло две недели, и Евгению стало лучше. Температура спала. При обходе врач удовлетворённо прослушал его лёгкие, спросил, как рука, и добавил, что разрешает гулять по коридору и самостоятельно ходить на перевязки в процедурный кабинет.
После похорон Веры к Евгению в очередной раз пришли Виктор и Ирина с девочками. Татьяна бросилась к отцу, обняла его, и они вместе расплакались. Глядя на их горестную встречу, Ирина с Машенькой тоже заплакали. Виктор посочувствовал Евгению и отдал тому пачку фотографий, запечатлевших захоронение Веры.
– Есть и запись на видео, – негромко добавил он рассматривающему снимки Евгению.
Когда гости ушли, тот снова взял в руки лежащие на тумбочке фотографии и стал опять внимательно рассматривать их, что-то бормоча про себя. Затем упал лицом на холодные фотографические снимки и негромко разрыдался приговаривая: «Эх, Вера! Что же ты натворила?..»
На другой день Евгений столкнулся с Валентиной возле процедурного кабинета. Оказалось, что их положили в одно и то же отделение больницы, и она пришла первый раз на перевязку. Девушка сидела на скамейке, дожидаясь очереди. Её голова была забинтована, а из двух щелей между повязкой выглядывали знакомые Евгению глаза. Они посмотрели друг на друга, и Валентина вздрогнула, узнав его.
– Здравствуй, – прохрипел Евгений, усаживаясь рядом на скамейку, но бывшая любовница лишь кивнула головой и опустила глаза.
– Сильно обгорела?
– А что, разве не видно? – и на глазах девушки навернулись слёзы. – Все волосы обгорели. Да это ладно – отрастут, а вот лицо, говорит врач, придётся оперировать, делать пересадку, чтобы походить на человека…
– Да-а, досталось тебе, – уныло протянул Евгений. – А вот Вера совсем сгорела. В головешку превратилась. Не успела добежать до реки.
– Да?! – испуганно подскочила Валентина. – Царство ей небесное! – перекрестилась она. – Что же мы с тобой, Женя, натворили? Не будет теперь нам прощения… Гос-по-ди! – заплакала она.
Евгений молчал, внутренне соглашаясь с собеседницей и не зная, что той ответить.
– Следующий! – выкрикнули из перевязочной. – Кто следующий?!
Сидевшая рядом женщина дотронулась до колена ничего не слышавшей от горя соседки и сказала:
– Ваша очередь девушка.
Валентина встала.
– Заходи, если хочешь… – неуверенно сказала она Евгению. – Я – в пятьдесят третьей.
Тот кивнул головой и пошёл в свою палату по больничному коридору.
В конце дня они встретились в холле, устроились на диване.
– Веру похоронили? – осторожно начала Валентина.
– Похоронили… да только без меня: врачи не отпустили.
– Вот как? – удивилась собеседница.
– Категорически запретили: температура, мол, лёгкие… Да я бы всё равно ушёл. Виктор не дал. Отговорил.
– А кто такой Виктор?
– Я как-то говорил тебе. Забыла? Муж моей сестры Ирины.
– А-а!
– Похоронные фотографии принёс… Да только мне на них больно смотреть! Жену загубил, дитя без матери оставил…
– Это я во всем виновата, – закрыла Валентина лицо руками. – Господи! – перекрестилась она. – Прости меня грешницу!
– Мы оба виноваты, – попробовал утешить её Евгений.
Но бывшая любовница притихла и немного отодвинулась в сторону.
– Грех! Большой грех мы совершили, Женя! – повернулась она к Евгению. – Я буду отмаливать наши грехи. А пока… пока нам нельзя встречаться.
– Валентина!
– Нет, нет! Перед Богом надо ответить. И покаяться… Да и не такая я теперь, как раньше – уродина. Зачем я тебе?
