– Успеем надушиться.
– Зажгите лампы, – посоветовал крысолов. – И умоляю, держитесь у меня за спиной, иначе вас ждет страшная смерть.
– Приятная перспектива, – хмыкнул Янес.
Фонари зажгли, и отряд спустился в широкий туннель, в который, судя по всему, стекали сточные воды из других клоак. Посередине, в хорошо сохранившемся каменном ложе, бесшумно бежал зловонный поток. Где он заканчивался, не знал, наверное, никто.
– Если свалиться в эти помои, стекающие со всего города, живым оттуда не выбраться, – сказал Янес.
– Я тоже так думаю, – кивнул Тремаль-Наик, предусмотрительно держась у самой стены, поддерживающей высокий арочный свод. – Но мне вот что любопытно: как заговорщики – назовем их так – умудряются дышать в подобном месте? У них что, вечно носы заложены?
– Проверим, когда поймаем их. Эй, крысолов!
– Да, ваше высочество.
– Идти далеко?
– Сначала нам нужно добраться до соединительных протоков.
– Это тоже туннели?
– Да, ваше высочество. Только круглые, узкие и ужасно извилистые. Там нужно ползать по-пластунски. В главный канал они выходят широкими клюзами, расположенными под аркадной галереей. Но пока не доберемся до тех безопасных мест, придется попотеть. Если какой-нибудь из камней, по которым мы будем карабкаться, вывалится из кладки, то мы кубарем скатимся вниз, прямо в поток нечистот.
– У нас железные мускулы, приятель. Можно сказать, мы прирожденные акробаты, ты лучше сам будь поосторожнее.
– О, обо мне не беспокойтесь! – ответил старик. – Я привык к клоакам, и конечности у меня довольно гибкие.
– Так сколько нам еще идти?
– Примерно милю, ваше высочество.
– Знал бы заранее, приехал бы сюда на своем любимом слоне, – сказал Янес. – Он здесь как раз прошел бы.
Действительно, «берег» этой странной подземной реки был около двадцати футов шириной, чего вполне хватило бы даже слону. А до высокого потолка животное не смогло бы и хоботом дотянуться.
– При Моголах умели строить, не то что современные индусы, – заметил Янес, не выносивший молчания. – Я и представить себе не мог, что под моей столицей находится такое чудо. Жаль, тут темно и душно.
В эту секунду Каммамури, ведший на поводке мастифов, резко остановился и приподнял фонарь. Крысолов, в свою очередь, отскочил назад и молниеносно выхватил длинноствольный пистолет.
– В чем дело? – спросил Янес, снимая с плеча заряженный картечью карабин.
– Что-то не так, господин, – ответил маратха, – псы забеспокоились.
– Однако я ничего не вижу.
– Зрение и слух человека не сравнятся с собачьими.
– Уверен? – засмеялся Янес. – Лично я врагов за милю чую.
– И мы с хозяином тоже. В Черных джунглях это спасло нам жизнь.
– Было дело, – кивнул Тремаль-Наик. – Когда повсюду враги, готовые днем и ночью задушить тебя крепким арканом или шелковым платком, слух обостряется и может потягаться с тигриным, а глаза становятся что твои подзорные трубы.
– Не сомневаюсь, – откликнулся Янес. – А теперь давайте-ка проверим, что там.
Он подошел к мастифам и присмотрелся, осветив их голубоватым светом своей лампы: вместо стекол она была обернута промасленной бумагой, изящно разрисованной неизменными полумесяцами. Каммамури не ошибся. Псы выглядели встревоженными, морщили нос и потряхивали ушами.
– Мы около твоих таинственных убежищ? – спросил португалец у крысолова, не опускавшего пистолет.
– Нет, ваше высочество.
– Однако собаки насторожились.
– Вы думаете, у тех людей нет часовых? Судя по всему, кто-то из них перебирался через канал, вот собаки его и почуяли.
