Читать онлайн Анна Дёмина - Проклятье тирольского графа

1

В замке готовились сжечь ведьму. Помост из дубовых досок возвышался в глубине маленькой площади, ближе к каменным стенам. Факела выхватывали его очертания мерцающим светом. Что там происходило на самом деле, отсюда мне не было видно. Я даже не понимала, началась уже казнь или нет. Толпа зевак плотной массой теснилась к помосту. Задние напирали, пытаясь пробиться вперёд. Передние давили на задних, не имея особого желания оказаться в огне. Огня ещё не было, но толпа в напряжении ждала.

Слева ко мне прижалась худая женщина в тёмном платье. С руки её свисала корзина и больно давила в моё подреберье. Горка немного увядшей зелени напомнила мне, что я не купила продукты на ужин.

Толпа замерла, гул её стих. На помост взошёл инквизитор. Он начал читать приговор. Вначале неспешный, невнятный голос его набирал обороты, как будто ему прибавляли громкость:

– И нет ей пощады! Гореть ей вовеки! Держите её!

И я вдруг осталась одна.

– Держите её! – заорала толпа. – Допрыгалась!

– Что это значит? – не поняла я.

Ко мне побежали какие-то люди. Они схватили меня и потащили к помосту.

– Вяжите её! Факела! – вопил инквизитор.

Граф въехал на площадь на белом коне. Широкие плечи, гордая посадка. Взгляд его был суров и грозен.

Подковы коня выбивали искры из мостовой. Толпа расступилась. Схватившие отпустили меня.

– Ты не посмеешь! – прошипел инквизитор.

– Верь мне и ничего не бойся, – граф смотрел на меня и протягивал руку.

Корзина упала на мостовую. Худая женщина в тёмном платье испуганно перекрестилась.

Я открыла глаза и не могла понять, что происходит вокруг.

Аэропорт, я сижу на скамейке, в руках документы. Мне только что снился кошмар. Надеюсь, что я хотя бы не кричала. Желающих улететь было немного, но всё же…

Наверное, обошлось без криков. Никто не оборачивался и на меня не смотрел. Народ перед стойкой регистрации таял. Теперь там остались лишь муж и жена, два австрийских бюргера, или как они там, в Австрии называются.

Бюргеры, несмотря на то, что были австрийцами, вели себя вполне по-немецки. По очереди доставали паспорта, внимательно, без тени улыбки читали бумаги, расписывались и сверяли ещё раз. Наконец, они спрятали документы, каждый в свою сумочку. Она в дамскую, болтающуюся под рукой. Он в маленький рюкзачок. Двигались они слаженно, как две рукоятки какой-нибудь кухонной машины. Например, мясорубки. Если, конечно, у мясорубки может быть две рукоятки. Одна рукоятка поднималась бы вверх, другая опускалась вниз.

Я встала и подошла поближе. Бюргеры отправили багаж и по очереди взвешивали ручную кладь. Экранчик на стойке показывал положенный вес, плюс два нуля. Ни граммом больше, ни граммом меньше. Бюргеры даже не улыбнулись. Они лишь по очереди удовлетворённо покачали головами.

– Ваши билеты и документы, – попросила регистратор.

Я проводила взглядом австрийцев и не сразу поняла, что она обращается ко мне.

– Can I have your ticket and your passport, please!

Только эта фраза и вывела меня из ступора.

– Простите, – я оглянулась ещё раз, в слабой попытке увидеть Стаса. Его не было. – Подождите, пожалуйста. Мне должны привезти билеты.

Она как ни в чем не бывало принялась перелистывать свои документы.

– Можно я подойду попозже? – спросила я регистратора.

Та улыбнулась мне одной из своих дежурных улыбок. Широкие тёмные глаза, немного небрежно подведенные карандашиком. Волосы цвета спелой пшеницы собраны в небольшой клубочек. Такую, наверное, ждёт дома маленький причесанный муж в полосатом фартуке. Он готовит ей блинчики к завтраку и говорит деликатные комплименты.

Господи! Что я тут делаю?

Я пошла к ближайшей незанятой лавочке. В зале таких было много. Села, достала телефон, набрала номер Стаса. Сидела и молча слушала тишину. На той стороне сумерек не было ни длинных гудков, ни коротких, и даже никакая стерва не проблеяла нудным голосом, что абонент в данном случае – не абонент.

Нет, ничего не случилось. Я принялась себя успокаивать. Стас просто едет. Он в каком-то тоннеле, где нет связи. Он скоро появится из этой стеклянной двери.

Мне вспомнился мой кошмар. Он таял и уходил. Со снами такое бывает. Я плохо помнила, что там было. Какая-то ведьма и граф. Стоп, ведьма – это же я, а граф? Широкоплечий с пронзительным взглядом. Мурашки пробежали по спине. «Верь мне и ничего не бойся!» Я вспомнила – так говорил Стас. Ещё он сказал: «Ты должна меня выручить». А вот был ли граф похож на него, я не могла уже вспомнить. Скорее всего, что нет.

Пятнадцать минут я смотрела на дверь. Казалось, что все немногочисленные пассажиры глядят на меня и шепчут: «Никто не придёт, никто. Кого она ждёт?»

Мне стало неудобно. Так захотелось, чтобы хоть кто-то вошёл уже в эту дверь. Пусть даже не граф на белом коне. Плевать, пусть даже инквизитор. Пусть меня сожгут прямо в зале, только не шепчутся и не косятся.

Я повернулась к стойке. Пшеничная регистратор сложила свои бумаги в аккуратную стопку и посмотрела на меня с плохо скрываемым раздражением.

Ах, так! Что-то меня завело изнутри. Не будет тебе никакого причесанного мужа! А будет пузатый водопроводчик, к тому же лысый. Настолько лысый, что все деньги, которые ты хотела потратить на спа и косметику, ушли на пересадку его волос. И вот поэтому денег тебе хватает лишь на дешёвый китайский карандаш и на чулки в 30 дэн, которые ты берегла на выход, а когда они прохудились под коленкой, надела на работу. Благо, что дырку не видать из-за стойки.

Внезапно ожил телефон и оторвал меня от «пожеланий добра» регистратору.

Номер был незнакомый.

– Алло?

– Кисуля, привет, это я!

– Стас! – я вскочила с лавочки и поглядела на стеклянную дверь. – Ты где?

Чтобы соблюсти ритуал – выпить бокал "вдовушки" и выкурить сигару, он должен был появиться полчаса назад. На удачу, – без этого он никогда не садился в самолёт.

– У меня всё в порядке.

Я почему-то не сомневалась, что у него всё в порядке.

– Ты где? – снова спросила я. – И что у тебя с телефоном?

– Они утопили мой телефон. Представляешь, в шампанском. Вот дураки! – он засмеялся. Беззаботно, с бархатистыми раскатами. Заслушаешься.

– Весело тебе. Я рада. А у нас – самолёт. Регистрация заканчивается.

– Поэтому тебе и звоню, – он перестал смеяться. – Я не лечу.

– Стас?

– В смысле, я не лечу сегодня.

– Что-то случилось?

– Ничего. Просто встретил друзей. И они решили меня проводить. Всё так завертелось… Кисуля, лети одна. Я догоню тебя завтра.

В трубке раздался женский смех.

– У вас там бабы?

– Какие бабы, Кисуля? Это – Оленька, жена нашего Лёни. Оля, она не верит, говорит, у меня – бабы, – это он уже в сторону.

– Кисуля-я! Привет! Это – Оля! Ты разве забыла меня?

Забыла тебя? Этот тонкий беспомощный голосок. Глаза оленёнка и скромно поджатые губки. Бэмби, одним словом.

– Я помню.

– Ревнуешь?

– Мы с ним разберёмся.

– Ну, что ты, Кисуля? Не дуйся, прошу. Стасик такой милый. Он просто решил не лететь.

С лёгкой руки Стаса, все его друзья и подруги назвали меня – Кисуля. Не то чтобы это было противно слышать… А впрочем – противно. Особенно от Оленьки. Стас обещал с ними поговорить, но…

– Кисуля! Не дуйся! Стас, она не хочет со мной разговаривать, – она отдала трубку Стасу.

– Ну, что ты? Как маленькая. Я скину тебе электронный билет, – пообещал Стас. – Багаж тоже оплачен. Из аэропорта заказан трансфер. Увидимся завтра.

– Мы завтра к тебе прилетим! – пообещал издалека женский голос. И это была не Оленька.

– Надеюсь, это – шутка?

– Юля, до завтра, – с нажимом выдавил Стас и выключил связь.

Когда Стас называл меня Юлей, с ним было лучше не спорить. И как я могла с ним поспорить? Остаться? Приехать к нему?

Тихо брякнул вацап. Сколько раз собиралась поставить другую мелодию, но руки не доходили.

Теперь дойдут, теперь время будет.

Пшеничная регистратор собрала документы и уже собралась уходить.

– Постойте! – я подбежала к стойке. – Вот!

В лице моём явно читалось расстройство. Она улыбнулась.

Я протянула ей паспорт и телефон с открытым билетом.

– Багаж? – спросила она.

Чего ей так весело? Я вспомнила, что забыла сумку с вещами на лавочке. Через минуту она отдала мне документы, нажала кнопку, и сумка поехала на погрузку. На повороте её отбросило к краю ленты. Регистратор нагнулась поправить и зацепилась колготками за заусенец на ленте.

2

– Ой! Блин!

На колготке осталась дыра. Сбоку. Как раз под коленом.

Теперь уже я, улыбаясь пошла к эскалатору.

Мерно гудел самолёт. Вроде бы убаюкивал, но уснуть я так и не смогла. Старалась вспомнить, чем обидела Стаса.

Нет, ничего такого в последнее время не было. Всё как обычно. Жила я, конечно, с ним. Утром ехала на работу. Вечером приезжала. Во второй половине дня он заказывал ужин в каком-нибудь ресторане. И мы либо отправлялись туда, либо нам привозили его домой. На мои попытки приготовить что-то самой, он отвечал с улыбкой:

– Каждый в этой жизни, кисуля, должен заниматься своим делом.

Когда я уезжала на работу, он ещё валялся в постели. Когда приезжала, он как правило был уже дома. Как древний аристократ в длинном халате поверх рубашки и брюк он сидел на балконе с чашечкой кофе. Только вместо толстой вечерней газеты перед ним были биржевые сводки на ноутбуке.

Как-то раз моё начальство укатило на презентацию. Я решила закончить работу пораньше. Взяла такси и помчалась домой.

– Нас ждёт чудесный вечер! – напевала я по дороге. Шофёр улыбнулся:

– У вас день рожденья?

– Пожалуй, что да! – я улыбнулась в ответ.

За квартал до дома я вышла, и в баре, в котором мы были недавно, взяла бутылочку красного сухого вина. В ларьке рядом с домом купила две свечи.

– Нас ждёт чудесный вечер! – я влетела в квартиру и замерла перед спальней.

Дверь в спальню была приоткрыта. До меня долетел приглушенный смех. Смеялась женщина. Она что-то сказала. Я не поняла. Но по голосу узнала помощницу Стаса Вику. Она бывала у нас иногда. То привозила документы на согласование, то какие-то счета или письма. И вот я стояла перед дверью. Хотела её распахнуть, но что-то меня удержало.

– Кисуля твоя не вернётся? – спросила Вика.

– Она на работе, – ответил Стас.

– Тебя это возбуждает?

– Что? – не понял он.

– То, что мы трахаемся в вашей постели?

Вот дрянь! – Пронеслось у меня в голове.

– Постель моя. Мне решать, кого и как я здесь буду трахать, – раздался уверенный голос Стаса.

– И как же ты хочешь оттрахать меня? – ответ, похоже, её развеселил.

– Повернись.

Я заглянула в щель.

Вика упёрлась руками в кровать. На ней ничего не было кроме чёрных чулок с рисунком. Она прогнулась в спине и вся истекала истомой. Стас был голый по пояс, но снизу. Он подошёл к ней сзади, взялся за бёдра и резко, ударом вошёл в прямо в неё. Стон этой сучки отразился от зеркального шкафа и повторился многократно, под тихий стеклянный перезвон. Я разрывалась между желанием ворваться в спальню и закатить скандал и осознанием своего бессилия. Что я могла им сказать? Кто я ему? Такая же сучка? С той разницей, что он меня водит по ресторанам и трахает ночью. А ей отводится день.

Вика стонала. Его ягодицы, прикрытие сверху белоснежной сорочкой Стаса сжимались в такт её стонам. Так продолжалось до тех пор, пока стоны Вики не участились, и она не запросила пощады:

– Стас! Стас! – кричала она между стонами.

Пощады она не дождалась. Он резко прижал её бёдра к своим. Ноги Вики задрожали. Она рухнула на кровать. Стас вдавливал её бёдрами вниз. Она перестала даже стонать. И могла только всхлипывать: – Ь-а! Ь-а!