Мы все балдели с него, понимаете?
И как-то он обронил:
– Ко мне ребята приезжают, будем у меня на хате.
Мы с тех пор не могли выбросить из головы, что у Сэма – самого крутого парня в классе, а следовательно, и в школе – дома будет пати. Мы были в предвкушении.
Всем туда хотелось.
Никого туда не звали.
А девчонка, с которой у Сэма были какие-то недомутки, пригласила саму себя к нему, а потом рассказывала нам, мол, луд и блуд, музыка, алкашка, все дела – весело. Мы от зависти чуть не треснули.
Мы ему, Сэму, говорим:
– Что нас не позвал?
Он засмеялся, отшутился. Сказал, что в следующий раз.
И вместо того, чтобы послать его куда подальше, мы дружно кивнули.
III
В конце октября были контрольные.
Сэм был не дурак, но с химией у него как-то не ладилось. Это мы поняли еще в сентябре: ни уравнения построить, ни простейшей задачки решить. В глубине души мы, конечно, этому радовались: «Не все тебе, Сэмик, перед учителями и девчонками блистать!» Ну и вот, приближалась контрольная по химии. Сэм тогда подошел к парню одному, который в химии шарил прям, и говорит: «Чувак, помоги, мол, на контрольной».
А они до этого как-то вообще не общались. Этот экземпляр, надо сказать, не пил, не курил и даже не пытался. С девчонками, понятное дело, у него все было грустно. Мы на него и внимания-то никогда не обращали – и тут вдруг Сэм с ним сам заговаривает, первый. И парень поэтому был рад – наконец и он Сэма поближе рассмотрит.
Решил за несколько минут и свой вариант, и его – и вот сидят, болтают. Учительница то и дело, мол, такой-то! сякой-то! ну-ка тихо!
А эти – знай себе сидят, угорают над чем-то. Весело им.
Все-таки правду говорят: смех – идеальное начало для дружбы. Эти двое прям слиплись, как две макаронины в кастрюльке.
IV
В следующий раз, задумав вечеринку, Сэм позвал всех: и нас, и этого, странного. И некоторых девчонок тоже.
Все было как в рассказе его подружки: музыка – на полную, алкоголь – рекой.
Странный припер туда в дурацком свитере блевотного цвета. Мы не особо ему обрадовались. Не то чтобы мы плохо к нему относились, просто нам всем зубы сводило, когда мы видели, как они с Сэмом светятся и лыбятся всякий раз, пожимая руки. У них уже и свое рукопожатие было, и какие-то локальные мемчики выработались – ну и прочая задротская фигня.
Ну так вот, пришел Странный – причем позже всех: домашку делал.
Что было дальше – помним смутно. Мы не привыкли так пить.
V
Девчонка Сэма оказалась сукой.
Они расстались, и он теперь отменно про нее злословил, так, что мы по полу от смеха катались. Единственным, кто пытался как-то за нее заступаться, был Странный. Как нас это бесило! Ну нравится тебе эта сука – так и встречайся с ней, кто тебе мешает? Но нет – ты стоишь тут, между Сэмом и нами, и втираешь нам какую-то ересь. Пошел ты!
Так вот. Несмотря на то, что один, видимо, жестко сох по бывшей другого, они почему-то очень дружили.
Это не нравилось не только нам – учителя тоже стали недовольны. Только мы-то хотели получить обратно Сэма, а они – Странного.
Странный просто всегда был отличник, на золотую медаль шел, а тут вдруг совсем перестал учиться. И наезжали за это почему-то на Сэма. Их стали рассаживать. Как долбаные цветы.
VI
– …Важнейшая идея квантовой теории – наблюдатель необходим не только для того, чтобы наблюдать свойства субатомного феномена, но и для того, чтобы заставить эти свойства проявиться, – читал Странный с листка. Его скучный доклад слушала только учительница. Мы немного оживились, когда он стал говорить про какую-то мышь и какого-то кота, но это оказалось еще скучнее и непонятнее.
