– Даже имя! – подпрыгнул Ширинка, позабыл об угрозе.
– Уйми его, – обратилось Чрево к Карману, закатывая глаза к небу.
– Не сидится ему на месте, ваша сытость… Натура! – вздохнул Карман, показывая Ширинке кулак. – Просим вас, продолжайте.
– Дед говорил, что прежде чем произнести имя этого божества, необходимо трижды прополоскать рот молоком… – многозначительно заключило Чрево.
– Эх, молочко бы сейчас не помешало, – залепетал Ширинка, играя молнией. – Парного бы, пропустить стаканчик, другой… да еще в хорошей компании, с девочками… Эх, за милую б душу!
– Ах ты бесстыжий! Застегнулся бы… А то нашел место, – шикнул на него Карман и обратился к Чреву:
– А зачем полоскать-то? Не лучше ли выпить!
– Это такой ритуал, дурень, – забурчало Чрево. – Ритуал очищения!..
– А! Простите нас, необразованных, простите… – с умным видом отвечал Карман.
– За себя говори, дурень! – довольно пискнул на него Ширинка. – Надо же! Ритуал… В нашем королевстве тоже есть ритуал, когда все придворные дамы и…
– Опять он за свое! Ширинка, ты свои дворцовые оргии с ритуалами не путай, это не одно и то же… Ваша сытость, а что за ритуал такой? Зачем рот полоскать?
– Говорят же для очищения! – отрыгнуло Чрево. – Чего тут непонятного?
– А-а-а! – потянул Карман, делая вид, что понимает.
– Ну, нельзя грязным своим ртом осквернять имя этого божества… Нельзя, понимаешь? А молоко, говорят, оно особенное… козье… мигом очищает…
– Надо же! Особенное…
– Да, особенное, поэтому для этого ритуала подходит не любая коза…
– Не любая?
– Не любая… нужны только те, что пасутся высоко в горах на одной сакральной поляне…
– Саксуальной поляне? – напрягся Ширинка.
– Отстань, Ширинка… у тебя только одно на уме, – тщетно силился Карман вспомнить значение слова «сакральный».
– Карман, я хочу туда, это так романтично!
– Замолчишь ты когда-нибудь? Будет тебе сейчас и романтика, и…
– А что я? Он сам сказал саксуаль…
– А почему, ваша сытость, поляна непременно должна быть… ну, это… сакральной? – тактично пытался скрыть свое невежество Карман.
– Об этом дед умолчал…
– Почему?
– Сказал, что детям такие вещи знать не следует и что расскажет, когда я подрасту…
– И?
– Вскоре дед умер…
– Какая жалость! А поляна с козами очень высоко, ваша сытость? – спросил Карман, открыв варежку.
– Выше облаков! Там высоко в горах, когда сходит снег и травы наливаются зеленью, на пастбищах пасутся козы…
– Для ритуала?
– Да, но дед говорил, что и этого недостаточно, и там строгий отбор. Не каждая коза годится для ритуала…
– Как не каждая? – Ширинка в недоумении уставился на Чрево. – Почему не каждая? Все они на одно лицо…
– Это у тебя все на одно лицо, дуралей, а если поглядеть выше, так все разные… Застегнись! – важно осек Ширинку Карман.
– Да, не каждая… не каждая коза годится для ритуала… – поучало Чрево. – Дед говорил, что для ритуала очищения требуется самая молоденькая, белоснежная, как первый снег, козочка с черным пятном на лбу.
– Ух ты! Я люблю белоснежных и молоденьких… – Ширинка засиял от удовольствия.
– Не обращайте внимания, ваша сытость… он не в себе… – виновато брякнул Карман.
– Но и это не всё!..
– Не всё? Что еще, ваша сытость?
– Подоить эту козу должна самая красивая девушка во всей округе… и она непременно должна быть девственницей…
– Ого! Губа не дура, – подпрыгнул Ширинка от радости, – этот товар даже в моем царстве дефицит! Была, правда, одна да не уберег: сгубил! По недоразумению… как так вышло даже ума не приложу.
