– Уж вы-то должны меня понять, Светлана Александровна!
Светлана Александровна понимала.
– Я уже видеть не могу эти шмотки! Просто я боюсь, что кто-то другой их купит. Дело не в деньгах и не в вещах. Время! Чувствуете, как уходит время? Светлана Александровна!
Светлана Александровна чувствовала.
– Я привыкла. Это как смена времен года. Неделю не могу встать с кровати, слезы лью. Неделю развожу бурную деятельность, занимаюсь документами, заключаю удачные сделки, хотя слезы всё время текут. Неделю радуюсь жизни. Неделю трачу на беготню по магазинам. Вы меня слушаете? Светлана Александровна!
Светлана Александровна слушала.
– Раньше я просто бегала по бутикам, тщательно выбирая тряпки. Меня хватало на два-три забега, потом силы заканчивались. И я ныряла в сон, которым невозможно насытиться. И тонула в слезах. На звонки отвечать нормально не могла. Знаете, как это невыносимо? Тебе кричат «Алло! Ты неправильно смотришь! Оглянись вокруг, мир прекрасен!», а ты молчишь, как дура. Светлана Александровна!
Светлана Александровна молчала. Как дура.
– Сейчас я просто не могу остановиться. Сметаю с полок всё. Меня корежит от ужаса при мысли, что кто-то может меня опередить. Звучит идиотски. Но я вижу какую-нибудь тряпку и понимаю, что должна купить ее первой. Как гончая, делаю стойку и беру след. Светлана Александровна!
Светлана Александровна стойку не сделала, но след взяла.
– В последний раз было по-настоящему страшно. Показалось, что все вокруг готовы устроить на кассе аукцион, лишь бы помешать мне купить очередную безвкусную кофточку. Светлана Александровна! Светлана Александровна?
– Что с питанием? – спросила наконец Светлана Александровна, поймав требовательный взгляд пациентки.
– С каким питанием? Меня накрывает в бутиках, а не супермаркетах или ресторанах.
– Обычно такая картина дополняется компульсивным перееданием.
Клиентка скорчила брезгливую мину, что Света расценила как отрицание.
– Ну нет так нет, одной проблемой меньше. Мне хотелось бы узнать другое, – продолжала врач. – Когда вас впервые посетила эта мысль?
– Какая из?
– Что вы обязаны успеть купить какую-то вещь?
– Может, месяц назад. Это важно?
– Думаю, да. У нас недавно была конференция, где коллеги обсуждали одну информационную напасть. Как же называлась эта игра… – Светлана вынула из кармана халата блокнот. – Пакет-монгол. Там надо ловить и собирать в пакет неких существ, кидая в них баскетбольные мячи. Довольно много людей решили, что просто обязаны поймать всех этих… монголов.
– Пакет-монгол?! – жизнеутверждающе заржала клиентка. – Что вы там всем коллективом дружно употребляете? Покемон-гоу эта туфта называется.
Светлана тактично пропустила мимо ушей вопрос про дружное употребление. Она любила устраивать чаепитие для коллег. И еще больше любила добавлять в виски. Немного. Один к одному. Поэтому коллеги тоже любили чаепития, которые устраивала Светлана.
– И ловить надо их с помощью покеболов, а не баскетболов, – отсмеявшись, продолжала женщина. – Это такие металлические шары, красно-белые, как флаг Польши.
Флаг Польши на черной броне вертолета флюоресцировал красным и белым. Ночные полеты заменили Янковскому сон. Он цеплялся за любую возможность пропустить столь неприятную для воспаленного мозга процедуру, как сновидения. Ему снилась сидящая во дворе дома черная лохматая собака, и он просыпался в холодном поту. Были и другие сны. Все теле-эфиры и интернет-трансляции прерывались, чтобы запустить бесконечный показ танца маленьких лебедей в исполнении балерин-псоглавцев. И пока шел этот мятежный балет, Янковский устанавливал в стране свои порядки. Разум, запрограммированный на бесконечную преданность новой Родине, с треском пробуждался. Он гнал эти сны, фантазии, мысли, желание разом покончить с коррупцией, а заодно и с коррупционерами. Станислав никогда не станет для России своим, даже Владиславом IV не станет. Да и Россия никогда не заменит Речь Посполитую.
