На днях у Янковского случилось – то ли во сне, то ли наяву – и вовсе странное видение. Перед самым рассветом он пролетал над Ховринской заброшенной больницей. На крыше стоял человек и приветствовал восходящее солнце. Эту фигуру в белом Станислав отчетливо видел на фоне чернеющего остова заброшки, и ее появление поселило в польском сердце смутное предчувствие очищения, столь же глобального, сколь и кровавого. В герметичную кабину проник запах горящей плоти, в наушниках зазвучал австрийский марш времен Меттерниха.
Глупо цепляться за столь беспочвенные и абсурдные миражи. Глупо. Нужно выбросить человека в белом из головы. Нужно проверить. Вертолет совершил полукруг и направился к Ховринской заброшенной больнице.
– Ховринскую заброшенную больницу нужно было снести еще в прошлом году.
– Мы ее и снесли.
– По документам? – на всякий случай уточнил великий градоразрушитель.
– По документам мы ее еще и отреставрировали.
– И во сколько это обошлось бюджету?
Назвали сумму.
– Молодцы. Хорошо работаете. И что вам помешало хотя бы изобразить ремонтные работы?
– Экстремальные условия психогенного характера.
– То есть? – мэр не помнил такого экстравагантного пункта в тендерах, иначе сам бы давно пользовался.
– Массовые галлюцинации. Рабочие наотрез отказывались работать. Жаловались, что за ними бегает картонный человек.
– Так наняли бы бригаду у Ерофеевой. Там строители напиваются до картонных белочек после сдачи объекта в эксплуатацию, а не во время работ.
– Мы и наняли.
– И что? Они тоже жаловались на галлюцинации?
– Нет.
– Ну вот и славно.
– Они вообще ни на что не жаловались. Просто пропали.
– Ни в какие рамки…
– Рамки. Забавно, – пациентка задумалась, открывая миниатюрное портмоне. – Вот вы сказали, что врач дает холст и ставит рамки. Новое место для кровати я нашла именно с помощью рамок. Ходила по квартире с двумя металлическим уголками. Чувствовала себя полной идиоткой. Хотела бросить эту затею. Вдруг рамки просто вырвало у меня из рук, и они отлетели к стене. Там я поставила кровать. Тогда страх и появился.
– Возможно, смена обстановки активировала бессознательные воспоминания.
– Возможно… Ладно, до следующей встречи. Или больше не нужно приходить?
– Только если почувствуете внутреннюю потребность.
Игнатий проводил клиентку к выходу, выждал минуту и заглянул в дублирующую комнату ожидания. По-настоящему интересный клинический случай он оставил на сладкое.
– Здравствуйте, Сара. Вы опять с самокатом?
– Я опять с беспределом! – блондинка с мелированными кудряшками плюхнулась в кресло.
– Что случилось? – Аннушкин привычным жестом сложил ладони домиком, но тут же убрал конструкцию из поля зрения пациентки. Не хотел, чтобы дрожащие кончики пальцев его выдали. Ответ был очевиден.
– Ангел. Крылатая паскуда снова хочет, чтобы я что-то для него нарисовала.
– Что именно?
– Какую-то такую, – Сарочка поколдовала ладошками перед собой. – Хрень.
– Вы видите готовый результат, но словами описать не можете?
– Нет. Там опять эти дизайнерские шрифты и змеюка, которая пытается себе отсосать.
– Каббалистический иврит и уроборос?
– Вот-вот-вот. Мне-то не впадлу, но зачем так прессовать? Каждую ночь одно и то же. Сарра. Я вам говорила, что он рычит, когда меня по имени называет? Только эфир в инсте завожу, и начинается. Сарра, где рисунок? Сарра, не подавляй талант. Прямо как моя матушка! Сарочка, почему ты не найдешь работу? Сарочка, давай я тебя устрою в Росгаз-медиа. Сарочка, не ленись, не позорь семью. И всем подряд меня рекламирует, как будто я профиль на онлифанс! Ой, вы знаете, моя Сарочка отлично рисует!..
