Крас посмотрел вверх – на широкий круг неба в обрамлении стен и присвистнул.
– Вот это фантазия!
– Или богатый жизненный опыт… -тихо добавил Никита., когда проход за ними с тихим скрежетом закрылся.
Разбойников нигде не было видно, но в одном из окон на втором этаже ярко горел свет и гремели застольные песни – веселье было в самом разгаре.
Приятели стали обшаривать первый ярус, но ничего интересного, кроме породистых лошадей в стойлах да мертвецки пьяного мужичины, спящего на сеновале в обнимку с сапогом, им не попалось. Когда они уже поднялись на второй этаж, Никита вдруг встал как вкопанный, так что Крас чуть было не налетел на него.
– Ты чего?
– Привет!
Перед ними возник огромный, белой масти, пес, в строгом ошейнике и вопрошающе уставился на незнакомцев большими черными глазами. Никита медленно присел на корточки и протянул собаке руку. Та вдруг оскалила белоснежные зубы, и с тихим рычанием двинулась вперед, плавно передвигая мощными лапами. Купец не испугался, а только стал что-то тихо приговаривать, не убирая протянутой руки, и пес стал понемногу успокаиваться, сбавляя ход и шевеля ушами под мерный говор богатыря. Тот осторожно погладил приблизившуюся собаку по холке, та тихонько заскулила, виляя хвостом.
– Хорошо ты с животными ладишь! Он мог бы поднять шум! –восхитился Крас, глядя, как собака прикрыла от удовольствия веки.
– Это она! –Никита легко поднялся, и богатыри продолжили дальше осматривать жилые помещения, теперь уже втроем.
Искать хозяев этого странного жилища пришлось недолго – они направились прямо к тому окну, из которого доносилось громогласное пение.
Дым в зале стоял коромыслом – в прямом смысле, под потолком клубились сизые пары смога, на крытых персидскими коврами лавках развалилось десятка два «братков», уже знатно подвыпивших, кто-то лежал лицом в тарелках, ломившихся от обилия снеди, кто-то давился чарками с зеленым вином, но основная масса была еще вполне свежа и вовсю горланила народные песни. Чернявый сидел во главе стола, в лихо заломанной на затылке мурмолке, по-турецки поджав ноги, и курил трубку длиной с целый локоть. Он, прищурившись, оглядывал всю свою ватагу и явно получал удовольствие от нестройного пения.
Царского сына поблизости не наблюдалось, и богатыри пошли дальше, открывая каждую из длинной шеренги дверей, но ничего, кроме личных комнат головорезов, в коих царил кошмарный бардак, не обнаружилось. Проверив последнюю на этаже комнату, и не найдя ничего, кроме вороха истлевшего от времени тряпья, некогда бывшего парчой и шелками, приятели было двинулись на верхний ярус по каменным ступеням узкого прохода. Никита уже увидел перед собой каменную плитку на полу, как перед самым носом у него возник мысок алого сапога.
– Добро пожаловать!
На него смотрел атаман, все также, прищуривая один глаз, даже трубки не удосужился вынуть изо рта, только теперь во второй руке у него был зажат кривой нож с красивой переливчатой ручкой. Крас было развернулся для отхода назад – но нет, все свободное пространство сзади и спереди них занимали бандитские физиономии самого кровожадного вида с тесаками наперевес.
Между перспективой пасть в честном, но неравном бою или же сесть за стол переговоров, Никита, как настоящий купец, выбрал второе.
– А я думал, вы к столу пожалуете, ждал вас вот… Не советую махать мечами, нас все равно больше, только зря голову сложите.
