Красна девица и три богатыря - страница 17

Атаман откровенно издевался. Когда добрых молодей привели обратно, «в залу», и даже выделили место подле атамана, тот, как ни в чем не бывало, предложил им отведать, «чем богаты».

– Недосуг нам мед распивать, скажи лучше – куда Радима дел! – взорвался Крас.

– Сначала представиться надо, – чернявый икнул, – меня, вот, Соловьем величают, я тут самый грозный в округе, все меня боятся, потомственный так сказать, разбойник.

С этими словами он запустил пятерню в миску и отправил в рот пригоршню соленой капусты, так что несколько капустин застряло в бороде. Его темные глаза живо разглядывали гостей, и вестись на его якобы хмельное состояние не приходилось. Вообще, атаман производил впечатление довольно неглупого человека, судя по его породистому с горбинкой носу, высокому лбу и тонким длинным пальцам, сплошь усеянным перстнями с самоцветными каменьями.

Богатыри нехотя представились. Соловей кликнул одного из разбойников и что-то шепнул ему на ухо. Косматый детина удалился, громко топая сапожищами.

– Сейчас приведут вам вашего царевича! –обнадежил их атаман.

– Ничего ему не сделается, отужинайте пока, вам еще ого- го сколько ехать.

Крас не поверил своим ушам.

– Ты так просто нас отпустишь?

Атаман загадочно произнес:

– Отпущу, но не просто так…

Никита и не думал расслабляться:

– Чего же ты хочешь?

– Потом о делах, пока поешьте, с другом повидайтесь, остальное все потом…

Веселье продолжалось, но богатырям было не до смеха. Никита хмуро смотрел на пляшущих разбойником. Нечего сказать, экспедиция удалась на славу! Самим бы ноги унести, еще девицу эту выручать, а время идет… Кто знает, что на уме у этого развеселого лиходея…

Примерно через четверть часа вихрастый привел шатающегося Радима. Надо сказать, выглядел царский сын неважно: волосы растрепаны, кафтан кое-где порван, руки связаны и сам он был помятый изрядно, но, увидев друзей, слегка приободрился.

– Цел и невредим ваш царевич, только ухо ему малость поцарапали в темноте. И связать пришлось, прыткий больно, отмутузил Бакая, так что извиняйте. Стоявший возле атамана головорез смотрел на гостей подбитым глазом.

Радиму развязали руки и усадили на противоположны конец стола, Крас же с Никитой, при виде целого и невредимого приятеля, немного успокоились. Пленник сидел, не притрагиваясь к еде и зло глядя на Соловья, но тот не обращал на пленника совершенно никакого внимания.

Соловей далее не стал петлять вокруг да около, отложил трубку в сторону и перешел к делу.

– Друга вашего я вам отдам и отпущу всех, без боя, целыми и невредимыми, я человек культурный, можно сказать, мне лишняя кровь, как и вам, ни к чему.

Никита кивнул в знак согласия.

– Чего же ты хочешь взамен?

– Сущую малость! Коней люблю,-мечтательно протянул Атаман,– много их у меня, червонца вон видели, небось, хорош…

У Краса начали сдавать нервы при виде брата:

– Какой же конь тебе нужен?

Атаман взял не по меркам огромный кубок с рубинами и крупными глотками выпил содержимое. Потом хрустнул огурцом, вытер губы и не спеша проговорил:

– Мне нужен конь бабы-Яги.

У богатырей отпала челюсть. Попроси Соловей звезду с неба или там конька-горбунка, они бы удивились меньше. Но лошади, коих растит баба-Яга – это было нечто из ряда вон выходящее. Ни одному смертному старая еще ни то что не дарила, но ни за какие богатства мира бы не продала это сокровище. Хотя нет – было один раз, много-много лет назад, когда Кощей украл Василису Прекрасную, а Иван Царевич, проштрафившийся тем, что спалил в печке лягушачью шкурку своей благоверной, пустился на поиски любимой, Яга отчего-то смилостивилась (или в очередной раз повздорила с Кощеем и таким образом решила ему насолить) и разрешила ему взять во временное пользование одного из своих крылатых коней, чтобы без потери времени добраться до замка похитителя, (еще и в очередной раз надоумила, как смерть Кощееву достать), – этот случай запомнился на века, и с тех пор никто ничего об этих волшебных конях не слыхал.