Грохот выстрела ударил по ушам.
Пуля выбила кусок кирпича над головой чудища, и оно отпрыгнуло назад.
– Стой!
Существо уносилось вдаль зигзагами, прыгая от стены к стене. Руки дрожали, и пули только поднимали клочья пыли вокруг него.
– Проклятье, – рявкнул Усманов, перепрыгнул через тело и бросился следом.
Неровный пол дыбился остатками плит, торчали доски и куски арматуры. Существо то и дело ускользало во мрак, и Усманову приходилось бросаться вперед, рискуя сломать голову, чтобы не потерять его из виду.
Коридор ветвился, переходил из одного помещения в другое, менялся на низкие проходы с арочными сводами и снова вылетал на открытое пространство, где над головой синело вечернее небо.
Черная тень мелькала впереди, выбивая багром искры из кирпичей. Потом юркнула в очередную дыру и исчезла.
Усманов остановился.
Со всех сторон его окружали темные проходы, ведущие в никуда. И из каждого в любой момент можно было ждать удар багра.
– Эй! Без глупостей! Территория оцеплена! – соврал он.
Ответа не было.
Снова была мертвая тишина.
Луч фонарика метался от одной дыры к другой, но там не было ничего, кроме покрытых плесенью кирпичных стен.
Он протиснулся было в один из тоннелей, но быстро вернулся, уткнувшись в тупик. Сунулся в другой и шел до тех пор, пока не увидел под ногами широкий черный провал. Дна видно не было. Далеко внизу журчала вода.
Он свернул в другую сторону и через пару поворотов увидел на стенах пляшущие отблески.
Штольня вывела его в широкое, круглое помещение. Сводчатый потолок едва виднелся высоко в темноте.
Все стены были изрисованы черно-белыми изображениями, одного взгляда на которые было достаточно, чтобы усомниться в психическом здоровье художника.
У дальней стены стояли двое.
Один из них держал над головой факел, и красные отблески добавляли рисункам инфернальности.
Усманов шагнул вперед.
– А вы что здесь делаете?
Эхо в круглом зале было отменным и еще долго не успокаивалось.
Иван и профессор Садовский обернулись.
– Ни с места, и руки держите так, чтобы я их видел.
Садовский к уже поднятой руке с факелом присоединил другую.
– Тебя тоже касается, – кивнул Усманов Ивану.
– Это будет немного неудобно, – сказал тот.
– Живо!
Иван нехотя поднял руки. В правой был зажат планшет.
Усманов быстро метнулся вперед, похлопал ладонью по их карманам, не опуская пистолет.
– Где он?
– Кто? – Садовский удивленно поднял брови.
– Ваш сообщник. Этот гребанный кожаный буратино.
– Здешние подземелья пагубно влияют на твои умственные способности, товарищ следователь, – хмыкнул Иван.
– Пасть закрой, – рыкнул Усманов. – Ты можешь старику Воеводину мозги запудрить. Но не мне. Я гоняюсь по этим развалинам за каким-то ряженым скоморохом, а тут вы, красавцы. Как там в телевизоре говорится? Совпадение? Не думаю!
– Каким еще скоморохом? – задребезжал вдруг динамик. – Ты о чем, Артем?
С экрана планшета на Усманова смотрел Воеводин.
– И что ты там делаешь? Где Родионов? Ты его догнал?
– Э… Не совсем, товарищ полковник, – Усманов гордился своим умением реагировать на обстоятельства, но такое появление начальства даже для него было слишком. – Родионов убит. Каким-то… бугаем в плаще и маске. Он убежал в эту сторону. Вот я и подумал…
Воеводин, отдуваясь, вытер вспотевший лоб.
– Вы там совсем с дуба рухнули? Какого хрена происходит? Почему у вас подозреваемые как мухи мрут?
– Убийца Салимова – кто-то из нацистов. Он наверняка пойман. Их крутили, когда я уезжал. А убийца Родионова где-то здесь. Он не мог далеко убежать. Сюда срочно нужны человек двадцать, оцепить район, прочесать развалины и…
