Впервые за всё своё существование я иду в театр с кем-то.
И мне это нравится.
Карающий взгляд
Медуза совсем одна на своем острове.
Бушуют волны. Суровое море должно было стать препятствием. Как и острые скалы, и нелюдимый лес.
Но их ничто не останавливает.
Медуза хотела бы остаться наедине с собой. У неё есть шум моря и алые закаты. Лес, в котором можно неспешно прогуливаться. Сад с белыми, нежными цветами.
Но они никак не могут оставить её в покое.
Тёмный силуэт возникает на горизонте: маленькая лодка или целый боевой корабль. Смелые приходят поодиночке; трусливые ведут за собой отряды в крепкой броне, с мечами, копьями, стрелами.
Медуза не боится их.
В её карающем взгляде давно нет ярости. Злость притупилась, как скала, которую точат волны.
Она устала. Она хочет тишины, а не битвы. Статуи воинов остаются в лесу, на скалах… Или в саду – белый мрамор среди белых цветов.
Взглянув в глаза очередному воину, который хотел сделать её своим трофеем, Медуза качает головой.
И уходит смотреть на закат.
Апокалипсис – завтра
Когда-то речи богов были сладки, как мёд. Ты – самая смелая среди нас. Ты – Подруга Победы, сильная и отважная. Ты можешь выдержать все. Пожалуйста, сделай это. Ради нас. Ради мира.
Сейчас я каждый день слушаю крики:
– Ты – тупая идиотка! Медлительная корова! Что тебе мешает шевелиться быстрее, ну что?!
Руки сами трясутся, или я так тороплюсь смахнуть последнюю каплю яда в реку? Далеко внизу вода окрашивается в зелёный. Среди смертных ходит легенда, что она несёт болезни и смерть.
Но есть ещё одна вещь, которой смертные боятся.
– Тва-арь! – раздаётся вопль из пещеры, такой узкой, что можно принять за трещину в скале.
Тороплюсь вернуться, пока не произошло худшее, но – поздно. Скала вздрагивает. Босая нога попадает в расщелину.
Оставляя следы божественной крови на камнях, вырываю стопу из плена. Локи бьётся в путах, и я чувствую, как дрожит весь мир, как приоткрываются веки спящего в бездне змея и других чудовищ, ждущих своего часа. Казалось бы, ещё несколько секунд, и всё придёт в движение, чтобы замереть, уже навсегда – но я поднимаю чашу к клыкам змеи.
Капля яда скользит по глине. Локи откидывает голову на скалу и бормочет:
– Ненавижу тебя. Ты тупая, медленная, отвратительная…
Он не может сбежать – путы сплетены из кишок нашего сына. Единственные путы, которые бог не способен разорвать. Держа чашу над его грудью, погружаюсь в воспоминания.
Чем ещё занимать себя в этой одинокой пещере?
Когда Локи допустили в чертоги Асов, он выделил меня из остальных. Делал самые цветистые комплименты, хвалил моё умение обращаться с копьём, мой голос, мои глаза… Сравнивал мою кожу с мрамором, а волосы – с полноводной рекой.
Сейчас эта река отравлена, а кожа высохла и побледнела.
До сих пор не знаю, хотел ли он породниться с асами или правда влюбился. Но я стала его женой, и другие боги поднимали кубки с мёдом за наш союз. Мы смеялись над предсказаниями о конце света и думали, счастье будет длится вечно.
Но Локи начал отпускать те шутки в сторону богов. Слышали бы они, какими словами меня теперь называют каждый день – и не подумали бы обижаться.
Конечно, я помню, как разгневался Всеотец. Как Локи долго искали и наконец поймали в пещере, похожей на эту. Но наказание ждало не только его.
Нашего старшего сына боги превратили в волка – и в ярости он разорвал на куски младшего. Его плоть Тор взял, чтобы привязать Локи к скале. Скади устроила ядовитую змею над его головой, а Всеотец сурово наблюдал. Но когда я собралась покинуть пещеру вместе со всеми, он преградил дорогу:
