Красные партизаны на востоке России 1918–1922. Девиации, анархия и террор - страница 37

Здесь следует подчеркнуть, что идеологическая и расовая ненависть внутри модерного общества может давать плоды, превосходящие в жестокости то, на что способно общество патриархальное. Образцы крайне свирепого поведения во время гражданского противостояния в первой половине ХХ столетия показали и развитые страны, далеко ушедшие от традиционной патриархальщины: Финляндия, Венгрия, Германия, Испания… Дикие расправы финских войск и их добровольных помощников с красными пленными во время краткой, но ожесточенной вспышки гражданской войны в Финляндии (1918), гораздо более продолжительная война всех против всех в Испании 30‐х годов, а также массовый террор нацистов, которые уничтожали население оккупированных территорий в угоду своим расовым принципам, – наглядные тому примеры.

Но в Европе допущение зверств было со стороны государства временной уступкой широким настроениям социального реванша, национализма и мести; затем их пресекали, а виновных в эксцессах ждало возмездие – суровое наказание ряда турецких генералов после геноцида армян 1915 года было осуществлено даже в отсталой Османской империи. В итоге социальные бои на национальной, классовой и религиозной подкладке, подстегнутые Первой мировой войной, оказались не очень продолжительными, не смогли разрушить основ общества. Европейцы сумели пережить эксцессы больших гражданских конфликтов и вернуться в правовое состояние, усовершенствовав государственные и общественные институты.

В России же архаичность социума обусловила гораздо более длительный и жестокий накал вооруженной борьбы, причем государство прямо поощряло гражданскую войну, занимаясь классовым подстрекательством. В ходе грандиозного общественного конфликта отсталое крестьянское население массово пыталось воплотить идеал анархического безначалия на основе принципиального отторжения цивилизационных ценностей. Делалось это путем широкой социальной чистки, когда к чужакам, подлежавшим истреблению и экспроприации, относились не столько лица из других наций или военнопленные, сколько представители собственного сословия, оказавшиеся на противоположной стороне. Слабость правового сознания вызвала разгул уголовного и политического криминала, а бессилие общества перед ним не позволило создать эффективную государственность ни Временному правительству, ни белым, ни красным (советское «ресурсное государство» автор считает тупиковым конструктом). Физическая ликвидация и последовательная дискриминация образованных и зажиточных людей в деревне крайне усугубили общественные проблемы, осложнив ход развития в сельской местности на целые десятилетия.

Сегодня отечественные историки активно пытаются понять роль как патриархальщины, так и идеологии в русском бунте, в его «осмысленной бессмысленности», когда различные общественные силы сознательно сделали ставку на растравливание бунтарских традиций с целью политического, военного и материального выигрыша. Именно радикальная интеллигенция создала экстремистские партии большевиков, эсеров и анархистов. В 1905 году Максим Горький финансировал восстание в Москве, а в его и М. Ф. Андреевой квартире была мастерская по производству бомб. Одной из боевых дружин в период московского Декабрьского восстания командовал скульптор С. Т. Конёнков, под началом которого действовал 16-летний реалист С. А. Клычков, будущий поэт