– Если ты эту бадягу сейчас выпьешь, тебе точно крышу снесёт, – покачал головой Вадим, забивая при этом новый косяк.
– Так вы же мне не оставляете выбора, уроды! – беззлобно бросил в ответ Коля, пробуя с горла портвейн. – На этикетке написано, что по португальскому рецепту сделан! По технологии, что принята в долине Дору…
– Бормотуху ты пьёшь, из долины Дура! – захохотал Паша, Вадим тоже захихикал.
– Пошли к чёрту! – Коля саданул ещё пару больших глотков. – Это я на работе забрал у мужичка одного, он во время рабочей смены бутылочку эту распивал, сука. Под станком её держал. Ну я и забрал в этих… в назидательных целях!
– Я бы на месте этого мужика через пару дней ещё одну открытую бутылку под станком оставил, ты бы, дурачок, взял её, а там в алкоголь яд подмешанный! Ну, или слабительное, во смеху-то было бы! Наказал бы тебя, воришку, – сказал Паша, смеясь.
– Ты – щенок! – крикнул Коля, но тут же сделал большой глоток и успокоился. А потом и вовсе запел песню «Бомж» Юрия Хоя. Да уж, вечер начинал играть сюрреалистическими красками.
Мы раскурили косяк, и глаза у Вадима стали узкими, как бойницы. У Паши – наоборот, расширились, вылезли вперёд и начали расползаться по его землянистому лицу.
– Я бычок подниму, горький дым затяну, покурю и полезу домой, – надрывался Коля, – не жалейте меня, я прекрасно живу, только кушать охота порой!
– Ну ты и панк, – покачал головой Вадим, выдыхая из лёгких крепкую затяжку травки. Дым пополз по кухне и спугнул сидящего на дверце холодильника таракана – тот резко куда-то ушуршал.
– А вы Янку Дягилеву знаете? – спросил Паша. Он достал свой смартфон и принялся искать какой-то трек, затем включил его, заиграла гитара.
– Да включи Хоя лучше! – захрипел Коля.
– Да ты послушай, послушай, душевная песня! – заспорил с ним Паша.
Тем временем молодой девичий голос начал петь про опасные прогулки по трамвайным рельсам. Я вспомнил, что уже когда-то слышал эту песню. Моя первая школьная любовь была фанаткой группы «Гражданская Оборона» и всего, что было с ней связано, а Янка Дягилева, если мне не изменяет память, была участницей этой группы вместе с Егором Летовым.
Песню Янки было слушать приятней, чем пьяный бубнёж Коли, но тот не дал насладиться треком, схватил Пашу за плечо и забубнил, заканючил:
– Ну включи ты «Сектор Газа», ну или этого… кто пел «Шпану»?
– Александр Дюмин, – подсказал Вадим.
– Да, точно! Найди трек «Шпана» Дюмина, ты, сынок, – просипел Коля и влил в себя ещё немного портвейна.
Паша нашёл эту песню и включил её. Хриплый тюремный голос запел:
«Осыпается листва, наступают холода,
Но весёлая шпана не скучает никогда.
Кровь разгонит самогон, а на погоду нам чихать.
И пойдём по переулкам приключения искать».
– Что за трэш? – скривился Паша ещё сильнее. – У меня батя пьяный такое слушает порой, когда совсем в говно накидается.
– Ты, пиздючок, не понимаешь ни хрена! – Коля начал пританцовывать под раскатистые «а-на-на», лившиеся из динамика.
Я допивал своё пиво, чувствуя, как начинает клонить в сон, и думал о том, сколь различны все люди. Мне никогда не понять Колю в его праздной радости и приверженности «пацанскому», а ему никогда не понять меня. Или вот Паша… Хотя чёрт с ними со всеми! Я отошёл в туалет, а когда вернулся, Коля уже братался с Пашей и звал того летом сплавляться по реке Воронеж на байдарках. Коля рассказывал, что прошлым летом он с группой пробыл три дня на реке, днём они неспешно плыли, а к вечеру останавливались на берегу: пили водку, готовили еду на костре, курили, пели песни.
