Читать онлайн Роман Светачев - Предпоследний день

© Роман Светачев, 2021

ISBN 978-5-0053-5403-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Андрей в окно вчера вышел.

– Чего это он?

– Сказал, что достало его всё, и ему нужна новая попытка.

– Ну, это его дело.

Мы с Вадимом шли по заснеженной парковой аллее. Деревья вокруг нас молчаливо стояли, и, периодически, подчиняясь приказам ветра, скидывали прохожим на головы охапки снега.

– Я бы тоже в окно вышел, – сказал вдруг Вадим, – да вот только высоты боюсь. К тому же, пока ты будешь лететь до земли, можешь зацепиться о чей-нибудь балкон, и оставить на нём пару зубов.

– Он, кстати, решил, что седьмой этаж – это слишком низко, и есть шансы выжить. Поэтому спрыгнул с крыши, что б наверняка.

– Разумно.

– А ты что, тоже хочешь покончить с собой?

– Нет. Я не думаю, что это так просто. Мы же не сами себя начали, понимаешь? Нас кто-то запустил, забросил в этот мир, поэтому логично предположить, что и отключит нас от этого мира кто-то другой. Не думаю, что суицидом можно уйти из жизни. Из конкретно этой реальности – да, возможно. Но из жизни в целом? Не уверен.

– Безвыходная ситуация получается?

– Выходит, что так.

Вадим свернул с аллеи, встал возле высокой ели, достал сигарету, закурил. Мех на капюшоне его куртки был припорошен снегом. Я встал рядом с ним. Пошёл мелкий снег.

– Вчера кое-что странное случилось, и оно не даёт мне покоя, – сказал Вадим. Вместе со словами из его рта выполз белый дым, но он тут же растворился в морозном воздухе.

– И что же случилось?

– Я подходил к своему дому, из магазина возвращался…

– Ага.

– Остановился покурить у подъезда. Тут ко мне подошла девушка. Красивая, кстати, девушка такая. Лет двадцать пять на вид, с чёрными волосами до плеч. Она попросила у меня сигарету. Я дал ей сигарету, затем она попросила зажигалку. Я поджёг ей сигарету, сказал ещё, мол «что ж ты и без сигарет и без зажигалки». А она знаешь, что? Улыбнулась странно так, и говорит: «да, второй раз уже вы меня выручаете». Я по началу не обратил как-то внимание на эти её слова, пропустил их мимо ушей, а потом до меня дошло… – Вадим глубоко затянулся.

– Что дошло?

– То, что она сказала мне о том, что я её уже второй раз выручаю. Загвоздка в том, что я всё никак не мог вспомнить, где же я её встречал. А потом мне приснился сон. В этом сне, я увидел себя пятиклассником, мы тогда пошли с друзьями после школы с одним старшеклассником до ларька, он нам купил сигарет, и мы принялись курить их за электростанцией, возле моего дома. Курим, значит, я тогда раз третий в жизни сигареты попробовал, мы уже все зелёные от дыма, но делаем вид, что нам нравится, чувствуем себя как взрослые. И тут девушка к нам подходит. Мы по началу струхнули, подумали, мол, вдруг она из полиции или ещё что-то в этом духе. Начали сигареты прятать за спины. Она это увидела и рассмеялась, сказала, что просто подошла к нам сигарету стрельнуть. Спросила сколько нам лет, когда мы сказали, она ещё раз рассмеялась, мы дали ей сигарету, она сказала мол «ого, «Донской табак» курите»? А не слишком ли они крепкие для вас, малышей?» Потом снова улыбнулась, поблагодарила нас, и ушла.

– И что? – по спине моей пробежал холодок, я понял, к чему Вадим клонит.

– И то, что это была та самая девушка, которая попросила у меня сигарету, возле моего подъезда. Сон этот – не фантазия, действительно был такой случай, просто я сразу не вспомнил его, не понял в чём дело, а подсознание, видимо, ночью напомнило мне об этом.

– Может это был просто сон? С чего ты решил, что это была именно она? Во сне реальность может смешаться с фантазией. Это ведь лет десять назад произошло.

– Но это правда было!

– Я и не спорю, но подумай вот о чём: может быть та девушка была просто похожа на ту, которую ты встретил вчера, по прошествию лет ты забыл её лицо, а потом, во сне, твой мозг сделал её лицо точно таким, как у той брюнетки. Понимаешь?

– Но она сказала, что мы встретились второй раз!

– Может ты до этого стрелял ей сигарету, но забыл об этом. С чего ты решил, что это именно та девушка?

– Она вообще не изменилась. Не постарела абсолютно… И как она поняла, что я – это тот самый мальчик?

– Ты накручиваешь себя, Вадим.

– Вовсе нет, – он выкинул бычок в снег. Тот воткнулся в него, словно копьё. – Есть один способ проверить: она это или нет.

– Что ещё за способ?

– Когда я встретил её в детстве, был май месяц, она была в футболке, и я заметил у неё на руке татуировку… У неё на предплечье был какой-то японский или может быть китайский иероглиф и рядом с ним три сюрикена.

– Как ты мог это запомнить, это же было сто лет тому назад?

– Я помню. Сейчас зима, и она была в куртке, но если я найду её, попрошу показать руку, и увижу там ту самую татуировку, то что тогда?

Вадим вернулся на аллею, мы двинулись дальше, в глубь парка.

– Где ты её искать то собираешься?

– Этого я пока не знаю.

– Не забивай себе голову ерундой.

Мы дошли до ларька, взяли по бутылочке пива. Затем зашли во дворик, из которого взгляду открывался вид старого прокаженного города, что испускал из своих вскрытых вен, клубы чёрного дыма. Мы с Вадимом какое-то время пили пиво молча. Город вдруг словно бы обнял меня, прижался ко мне своими шершавыми грязными руками. Я ощутил нервный стук его механического сердца. Мне стало не по себе от такого, и я сделал большой глоток пива.

– Знаешь что? – обратился ко мне вдруг Вадим.

– Что?

– Это все начинает действовать мне на нервы, – это была одна из его излюбленных фраз, – а нервы у меня не железные, и даже не медные.

– Так медь – это тоже железо.

– Не суть важно. Я говорю это к тому, что мне всё это очень не нравится. Мне кажется, что я не помню того, что я делал раньше. Точнее помню, но это как будто бы был и не я вовсе. Вроде как в голове просто есть фильмы какие-то, но я не ощущаю себя их главным героем, понимаешь?

– Да тебя хрен поймёшь.

– А, забудь, – Вадим посмотрел на часы, немного тряхнув рукой, что бы рукав сполз вниз, – мне пора на работу в эту грёбаную охрану.

– Ну что ж, я тогда домой двину.

– Давай, не падай духом. – Вадим хлопнул меня по плечу и пошёл в сторону остановки, что была неподалёку.

А я пошёл в сторону дома. В голове мыслей особо не было, даже странно как-то. Я попытался было о чём-нибудь подумать, но не смог. Хотя пытаясь подумать о чём- нибудь, я уже думал… или нет? Мне навстречу, не пойми откуда, может даже из ближайшего сугроба, вышел мужичок лет сорока пяти, в порванном справа под мышкой пуховике, и растянутых спортивных штанах. На правой штанине были замусоленные пятна. Ко мне идёт, понял я. Так оно и вышло.

– Закурить не будет? – просипело чучело.

– Нет.

– Жаль… – отходит на пару шагов, и тут же, словно что-то вспомнив, снова подскакивает, – а как к вокзалу выйти, не подскажешь?

– Чего? К вокзалу?

– Ага, бля, я же это, помню был вокзал, там вон где-то, – он махнул рукой в сторону парка.

– Не было там вокзала никогда, вокзал на другом береге вообще.

– Да нет, ты не понял, – алкаш закружился, словно получивший пинка гусь. – Вокзал который наш, ну не основной, а… а!

– Что?

Мужичок хлопнул себя раскрытой ладонью по лбу.

– Не вокзал, а автовокзал! С автобусами который, а не с поездами, не так выразился, просто.

– А, ну автовокзал – да, там за парком, и ещё вниз пройти с километр где-то.

– Во, спасибо, мужик, – он похлопал меня по плечу. И чего меня все сегодня трогают то? – Я, понимаешь, уехал из деревни к другу, забухали чутка, так я и паспорт и телефон потерял, прикинь? Жена с ума сойдёт дома, когда узнает.

– М-да, хреново, – я попытался отойти от чучела, но оно схватило меня за куртку своей, похожей на трость, рукой- граблей.

– Ты бы помог с деньгами? Я же человек не богатый, а ты сам пойми, что пашу как конь! А что толку то? Нам знаешь сколько платят то в колхозе? Вот! – Он сложил пальцы свободной руки в кольцо. – Ни хрена нам не платят! Шиш с маслом.

– Да я и сам не богатый, – я снова попробовал аккуратно убрать его руку со своего плеча, но он вцепился пальцами в куртку, словно краб.

– Ты, братец, знаешь… я же тебя понимаю! Да, думаешь, на хрена мне этому дураку старому помогать, но ты же пойми, сам можешь в такую же ситуацию попасть! – последнее слово он прошептал, просипел, будто голос сорвал.

Какой же он псих. От мужика разило перегаром, глаза бездумно вращались в глазницах, как яичные желтки, которые кто-то взбалтывал.

– Я же такого за жизнь насмотрелся, вот и пью. Я на войне был! На передовой воевал, выкупаешь? Страшное время было. Смерть повсюду, – голову над окопом приподнял и без каски остался, а приподнял второй раз, коли дурак, так и без головы.

– Чего это?

– Пули летают, вот чего. Неприкаянные стальные пчёлы, выкупаешь? Как ужалят тебя в лобешник! – он ткнул мне указательным пальцем в лоб. Я успел заметить его заскорузлый жёлтый ноготь. – Страха я натерпелся, тебе за всю жизнь и десятой доли не испытать. Знаешь какого это, когда танки к вам едут, а бежать не куда. А вокруг взрывы: бам, бам, бам! А у вас на всю роту два гранатомёта, да дюжина гранат. Как тебе такое?

Мужичок отпустил мою куртку, и снова забегал кругами.

– Я молодость свою, здоровье своё, нервы свои, отдал этой войне, за страну нашу бился, а что страна? Где я теперь? Кто я теперь?

Я пошёл дальше. Надоело его слушать, нервировал он меня. Я шёл быстро, но не тут то было. Алкаш увязался за мной.

– Ты куда?! Да что за люди, я за тебя, дурак, воевал!

Я развернулся и ударил его в челюсть. Мужика подкосило, подбило. Ноги его подогнулись, стали мягкими, как нагретые восковые свечи. Он осел в сугроб, возможно даже в тот самый, из которого и вылез.

– Сука, – прошипел он поникшим голосом.

Я ничего не ответил. Быстро двинул до дома. Мне было немного стыдно, что я ударил его, особенно учитывая то, что он воевал. Хотя может он врёт? Да и где он мог воевать то? Ещё и за нашу страну якобы. Псих какой-то. По пути до дома я, тут и там, замечал странные вещи. На лавочке в парке сидела старушка лет семидесяти, на голове у неё была розовая чопорная шляпка. Когда я, отвлекшись на что-то, снова посмотрел на неё, шляпа исчезла. Её не было ни рядом со старушкой на лавочке, ни на её седой голове. Заметив мой взгляд, старушка улыбнулась мне. Чёрная прорезь её рта напугала меня, и я ускорил шаг. Кого только не встретишь на улице. Я уже подходил к своему дому, шёл через заснеженный, словно покрытым белым кремом торт, двору, как встретил группу школьников. Они бежали через двор, оставляя за собой цепочки следов. Бежавший самым первым, парень в красной куртке и смешной шапке с пумпоном, неожиданно свернул в мою сторону. Он остановился передо мной, шумно дыша. Щёки его были красные от мороза, а глазки были мелкими и злыми, а ещё хитрыми. И чего ему надо, подумал я.

– Дядя, а вы в этом доме живёте? – спросил он у меня, указывая рукой на дом за моей спиной.

– А что?

– Можете нас в подъезд пустить, мы замёрзли. – глаза его блестели, точно перстни на дьявольских пальцах.

– Нет, не могу.

– Это ещё почему? – спросил ещё один мальчик, тоже подошедший ко мне.

– К себе в подъезд идите, – я демонстративно повернулся к ним спиной, и пошёл к своему дому.

– А мы имеем право свободно передвигаться! – непонятно к чему выкрикнул один из них.

Я открыл дверь с домофоном, юркнул внутрь. Сзади в дверь тут же заскреблись. Я пошёл пешком по лестнице на пятый этаж. Серые стены подъезда вдруг закружились. Или это я закружился? Я сбился со счёта ступеней – а я всегда их считаю. И что делать теперь? Спускаться на первый этаж и идти по новой наверх? Или забить на это? Ладно, решил я, чёрт с ними, с этими ступеням. Что измениться от того, что я их посчитаю? Всё равно каждый раз число получалось разным. В прошлый раз их было пятьдесят две, а в позапрошлый пятьдесят четыре. Хорошо было бы установить в подъезде камеры, и проследить за тем, кто переставляет ступеньки. Я поднялся на свой этаж, открыл входную дверь, зашёл, разулся, скинул куртку, прошёл на кухню. Металлический кран, стеклянный стакан, водопроводная вода. Сердце немного успокоилось, голова тоже. На плите стояла сковородка, накрытая прозрачной крышкой. В ней была картошка с грибами. Значит жена дома. Я прошёл в зал. Она была там – лежала и возила пальцем по планшету. Телевизор работал, по нему шло какое-то ток-шоу.